Сопротивляться было бессмысленно – с другой стороны коридора уже подходил охранник, дюжий парень в форме, очевидно, отлучившийся на несколько минут по нужде.
Лера вышла на лестницу и поднялась в свое отделение. Ее встретили подчеркнуто приветливо, даже радостно, но она заметила, что все, даже санитарки, смотрят на нее с неловкостью и плохо скрытым сочувствием, как на тяжелобольную. Настя старательно отводила глаза и убежала, как только появился повод.
Одна Анна вела себя так, будто ничего не случилось, по-прежнему оставаясь верной себе – спокойной, несколько прямолинейной и грубоватой.
– Ну я и замоталась, – пожаловалась она. – Почитай, одна осталась на все отделение. Приходи уж быстрей.
– Меня отстранили, – сказала Лера. – Я теперь плохая помощница.
– Да ну, – Анна небрежно махнула рукой, – отстранили, не отстранили! Рук не хватает, все одно будешь работать. Под мою ответственность. Что же мне, совсем зашиться? – Она в сердцах потрясла кипой бланков с анализами и безо всякого перехода поинтересовалась: – Ты на втором была, что ли?
– Была.
– Зря, – констатировала Анна. – Кто тебя туда пустит?
– Никто, – согласилась Лера.
– Как дочка-то? Поправилась?
– Какое там! Сегодня первый день температура нормальная. Спит, а я пока сюда прибежала.
– Ну и дура! – покачала головой Анна. – Бросила больного ребенка, мамаша, называется!
– Ань, – попросила она, расстегивая сумку. – Я записку напишу. Можешь передать?
– Кому? Шаповалову твоему? – Анна презрительно скривила губы и уперла руки в бока.
– Ему.
– Тьфу! – Подруга звонко хлопнула себя ладонью по бедру. – Говорю же, дура, каких поискать! Да брось ты колупаться в своей сумочке. Пойдем. – Она глянула на Леру, застывшую в нерешительности, и нетерпеливо повторила: – Ну идем же!
Вдвоем они снова спустились на второй этаж. Анна оставила Леру в сторонке, а сама что-то вполголоса сказала охраннику. Тот отошел и вскоре вернулся с рыжим доктором. При виде Анны рыжий просиял, лицо его, сплошь усыпанное крупными, золотистыми веснушками, оживилось.
– Анюта! – игриво пропел он, подходя ближе. – Ты тута?
– Тута, Юрик, тута, – ухмыльнулась Анна, соблазнительным движением поправляя короткую юбку, сидевшую на ее крутых бедрах как на барабане, – соскучился?
– А то! – поддакнул он, обнимая ее за талию, и кивнул на стоящую в отдалении Леру: – Твоя подружка? Была тут только что. Я ее выставил.
– Напрасно, Юрик, напрасно, – аккуратно и ловко освобождаясь из обхватывающих ее огромных ладоней, завела Анна. – Тут дело к тебе на сто рублей. Не откажешь?
– Смотря что за это будет, – пожал плечами парень.
– Все будет в лучшем виде. – Анна многозначительно стрельнула густо подведенными глазами.
– Правда? – Рыжий снова предпринял попытку обнять ее, на сей раз более успешную. – Ну, давай излагай.
– Пусти девушку в палату, – заговорщически попросила Анна. – На три минутки. Одна нога здесь, другая там.
– Грешки замолить хочет? – Врач презрительно зыркнул на Леру. – Зря. Я бы на месте этого парня не простил, а накатал бы жалобу, чтоб комиссия разбиралась.
– Тише, Юрик. – Анна ласково прикрыла рот парня ладонью. – Ты, слава богу, не на его месте, ну и молчи себе в тряпочку. А девочку пусти. Заметано?
– Ну, – нехотя согласился рыжий. – Пусть только маску наденет, вон у Катьки возьмет. – Он кивнул на полуоткрытую дверь напротив. – Но только на три минуты!
– Обязательно! – пообещала Анна и послала парню воздушный поцелуй.
– Так ты меня жди в гости сегодня к вечеру, – шепотком проговорил Юрик и скрылся в соседней палате.
– Вот козел! – прежним насмешливым тоном брякнула Анна ему вслед. – Что глазами хлопаешь? – налетела она на Леру. – Бери повязку и иди. И смотри не задерживайся, ему больше пяти минут разговаривать нельзя.
Лера хотела что-то сказать в ответ, но все слова почему-то выскочили у нее из головы. Она судорожно сглотнула, поспешно кивнула и кинулась за дверь.
– Врач разрешил? – Толстуха Катя с подозрением взглянула на Леру и протянула марлевую повязку. – Шаповалов на втором блоке. В общую дверь и налево. Если спит, не будите.
– Спасибо, – пробормотала Лера, повязывая марлю.
