Пока Яхмос говорил, Исфинис смотрел на него с восхищением и сочувствием, а Лату отвел глаза, чтобы скрыть свои чувства.
— Здесь много людей выражают недовольство притеснениями? — спросил Исфинис.
— Еще бы! Но мы скрываем свое недовольство и терпим плохое обращение, как поступают слабые люди, у которых нет выбора. Я спрашиваю себя: «Неужели этой ночи не наступит конец?» Прошло уже десять лет с тех пор как Бог, прогневавшись на нас, дал короне упасть с головы нашего повелителя Секененры.
Сердца гостей забились быстрее, Исфинис побледнел. Лату с удивлением посмотрел на юношу и спросил:
— Откуда тебе это известно? Ты ведь совсем молод.
— В моей памяти сохранились воспоминания, четкие и ясные, о первых днях страданий. Однако печальную историю Фив я узнал от матери, она часто рассказывает об этом городе.
Лату с любопытством взглянул на Эбану, смутив ее. Желая успокоить ее, он сказал:
— Вы замечательная женщина, а ваш сын — благородный молодой человек.
Про себя Лату подумал: «Несмотря на все, хозяйка все еще ведет себя осторожно». Старик намеревался спросить ее о том, что касалось его самого, но, отложив свой вопрос на будущее, он ловко переменил тему разговора, направив ее в русло повседневных дел, после чего все почувствовали себя непринужденно. Воцарилась атмосфера взаимного уважения. Когда оба торговца встали, собираясь уходить, Яхмос спросил Исфиниса:
— Господин, когда вы намерены отправиться к губернатору Юга?
Удивившись подобному вопросу, Исфинис ответил:
— Возможно, завтра.
— У меня есть просьба.
— Какая?
— Я хочу отправиться в его владения вместе с вами.
Исфинис остался довольным и спросил юношу:
— Ты знаешь дорогу туда?
— Знаю очень хорошо.
Эбана пыталась возразить, но сын жестом руки заставил ее умолкнуть. Исфинис улыбнулся и сказал:
— Если вы не возражаете, он станет нашим проводником.
Первая половина следующего дня ушла на подготовку к нанесению визита губернатору. Исфинис хорошо осознавал значение этого визита и понимал, что будущее всех надежд зависит от его исхода, не говоря о чаяниях тех, кто остался в Напате. Там в душах людей боролись отчаяние и надежда. Исфинис нагрузил свой корабль ларями с изящными предметами и жемчугом, клетками с диковинными животными. Он взял с собой пигмея Золо и множество рабов.
Яхмос пришел к вечеру, радостно поздоровался с ним и сказал:
— Отныне я ваш раб!
Исфинис взял юношу под руку и повел к каюте. Корабль взял курс на север. Небо было ясное, дул попутный ветер. Оба торговца и юноша молчали, каждый думал о своем и смотрел на Фивы. Корабль миновал кварталы бедняков и приближался к высоким дворцам, наполовину скрытым пальмами и платанами, среди которых порхали птицы разных видов и цветов. Деревья отделяли одно владение от другого. Позади них тянулись зеленые поля, испещренные серебристыми потоками, долинами, пальмами и виноградниками. На них паслись волы и коровы. Терпеливые, обнаженные крестьяне, согнувшись, занимались своим обычным трудом. На берегу возвели сооружения, поднимавшие воды из Нила под сопровождение красивых песен крестьян. Легкий ветерок гулял среди деревьев, шелестела листва, щебетали птички, мычал скот, кругом благоухали цветы и ароматные травы. Исфинис чувствовал себя так, будто воспоминания кончиками пальцев гладили его пылавший лоб. Юноша вспомнил радостные дни, когда он в царском паланкине отправлялся на поля, перед ним шли рабы и гвардейцы. Крестьяне приходили в восторг, видя мальчика, здоровались с ним и усевали цветами его путь.
Из размышлений Исфиниса вывел голос Яхмоса:
— Вот и дворец губернатора!
Исфинис вздохнул и посмотрел в ту сторону, куда указывал юноша. Лату тоже взглянул туда. В глазах старика появилось выражение удивления и недовольства.
Корабль повернул к дворцу, весла застыли. Небольшое военное судно, набитое солдатами, преградило им путь. Офицер грубо и высокомерно крикнул:
— Крестьянин, убери отсюда свою грязную посудину.
Исфинис выскочил из каюты, подошел к борту и почтительно приветствовал офицера:
— У меня есть письмо к его высочеству губернатору Юга.
Офицер уставился на него злобным взглядом и велел:
