|
| He might perhaps have been able to free himself but that Prince Vasili (who had rarely before given receptions) now hardly let a day go by without having an evening party at which Pierre had to be present unless he wished to spoil the general pleasure and disappoint everyone's expectation. | Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. |
| Prince Vasili, in the rare moments when he was at home, would take Pierre's hand in passing and draw it downwards, or absent-mindedly hold out his wrinkled, clean-shaven cheek for Pierre to kiss and would say: "Till tomorrow," or, "Be in to dinner or I shall not see you," or, "I am staying in for your sake," and so on. | Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или "до завтра", или "к обеду, а то я тебя не увижу", или "я для тебя остаюсь" и т. п. |
| And though Prince Vasili, when he stayed in (as he said) for Pierre's sake, hardly exchanged a couple of words with him, Pierre felt unable to disappoint him. | Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. |
| Every day he said to himself one and the same thing: | Он каждый день говорил себе всё одно и одно: |
| "It is time I understood her and made up my mind what she really is. | "Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? |
| Was I mistaken before, or am I mistaken now? | Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? |
| No, she is not stupid, she is an excellent girl," he sometimes said to himself "she never makes a mistake, never says anything stupid. | Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! -говорил он сам себе иногда. - Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. |
| She says little, but what she does say is always clear and simple, so she is not stupid. | Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. |
| She never was abashed and is not abashed now, so she cannot be a bad woman!" | Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!" |
| He had often begun to make reflections or think aloud in her company, and she had always answered him either by a brief but appropriate remark-showing that it did not interest her-or by a silent look and smile which more palpably than anything else showed Pierre her superiority. | Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. |
| She was right in regarding all arguments as nonsense in comparison with that smile. | Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой. |
| She always addressed him with a radiantly confiding smile meant for him alone, in which there was something more significant than in the general smile that usually brightened her face. | Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что-то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. |
| Pierre knew that everyone was waiting for him to say a word and cross a certain line, and he knew that sooner or later he would step across it, but an incomprehensible terror seized him at the thought of that dreadful step. | Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой-то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. |
| A thousand times during that month and a half while he felt himself drawn nearer and nearer to that dreadful abyss, Pierre said to himself: |
