Неожиданно позади раздался голос Морейн:
– Ну что, ты готов поделиться со мной своим очередным секретом? Я давно поняла, что ты что-то утаиваешь. Ведь на худой конец я могла бы предостеречь тебя от рокового шага, ведущего к пропасти.
Ранд вздохнул. Он и не слышал, как приблизились Морейн и Лан. Подъехал поближе и Мэт, хотя он по-прежнему старался держаться поодаль от Айз Седай. Лицо Мэта было задумчивым; казалось, суровая решимость боролась в нем с сомнением и неохотой, что было особенно заметно всякий раз, когда он украдкой бросал взгляд на Айз Седай. При этом юноша ни разу не взглянул на Морейн прямо.
– Ты и вправду хочешь идти со мной, Мэт? – спросил Ранд.
Мэт пожал плечами и ухмыльнулся, но как-то неуверенно:
– Кто же захочет упустить шанс взглянуть на этот проклятый Руидин?
Услышав это, Эгвейн подняла брови и посмотрела на Мэта. А тот ответил ей:
– О, прошу прощения за грубость, Айз Седай, но готов держать пари, что я слышал от тебя словечки покрепче и по менее серьезному поводу.
Эгвейн глянула на Мэта с негодованием, но покраснела, – видно, удар угодил точно в цель.
– Радуйся тому, что Мэт здесь, – холодно сказала Морейн Ранду; в голосе ее явственно слышалось неудовольствие. – Ты совершил серьезный просчет, позволив Перрину уйти, да еще и скрыв его уход от меня. Мир покоится на твоих плечах, Ранд, но эти двое должны помогать тебе поддерживать его, иначе ты падешь, а вместе с тобой и весь мир.
Мэт дернулся и моргнул. Ранду показалось, что тот с трудом сдержал желание развернуть своего мерина и припустить вскачь.
– Я знаю свой долг, – ответил ей Ранд. «И участь свою знаю», – подумал он, но вслух этого не сказал, ибо не хотел, чтобы его жалели. – Морейн, кому-то из нас надо было вернуться в Двуречье, а Перрин желал этого. Ты хочешь, чтобы все только и думали о спасении мира. Пойми, я… делаю то… что должен.
Страж кивнул, хотя и промолчал. Лан не имел обыкновения спорить с Морейн при посторонних.
– Ну так в чем твой секрет? – допытывалась Айз Седай.
Ранд понял, что она не отстанет, пока не добьется своего, к тому же у него не было больше причин скрывать свои намерения.
– Портальные камни, – просто ответил он. – Я воспользуюсь ими, если нам повезет.
– Портальные камни! О Свет! – воскликнул Мэт. – Чтоб распоганый Свет сжег меня со всеми потрохами! И нечего морщиться, Эгвейн! Повезет? Неужто тебе одного раза недостаточно, а, Ранд? Ты что, позабыл, что однажды чуть было не угробил нас этими проклятыми камнями? Нет, хуже чем угробил. Уж лучше я вернусь на одну из вон тех ферм, наймусь в батраки да всю оставшуюся жизнь буду накручивать хвосты свиньям.
– Мэт, тебя никто не неволит, – сказал ему Ранд, – ты вправе выбирать свой путь.
Лицо Морейн выглядело спокойным, но под маской невозмутимости бушевала ярость. Однако Ранд не обращал внимания на ее ледяные взгляды, которыми она пыталась заставить его умолкнуть. Даже Лан, хотя выражение его лица не изменилось, как видно, неодобрительно отнесся к услышанному, – по убеждению Стража, долг превыше всего. Ранд, безусловно, обязан исполнить свой долг, что же касается его друзей… Ранд вообще не любил принуждать людей против их воли, а уж близких – тем более. Особенно если этого можно избежать.
– У тебя нет причины идти со мной в Пустыню.
– Еще как есть! На худой конец… А, чтоб мне сгореть! Двум смертям не бывать, а одной не миновать. – У Мэта вырвался нервный смешок. – Почему бы и нет? Проклятые Портальные камни! Свет!
Ранд нахмурился. Все твердят, что лишиться рассудка должен он, но, похоже, куда ближе к этому сейчас именно Мэт.
Эгвейн встревоженно взглянула на Мэта, но склонилась к Ранду и негромко произнесла:
– Ранд, Верин Седай кое-что рассказывала мне о Портальных камнях. Говорила она и о… путешествии, которое ты предпринял. Неужели ты и вправду собрался это сделать?
– У меня нет другого выхода, Эгвейн. – Он должен был двигаться как можно скорее, а нет более быстрого способа перемещения, чем при помощи Портальных камней, представляющих собой реликты эпохи более древней, чем Эпоха легенд. Даже Айз Седай Эпохи легенд – не чета нынешним, – кажется, не понимали, как они действуют. Зато это был самый быстрый путь, если, конечно, все сработает, как задумано.
