Мы сроднились с морем, морская вода течет в наших жилах. Многие из нас вообще не сходят на берег – разве чтобы дождаться следующего судна и отправиться в очередное плавание. Сильные мужчины рыдают, когда им приходится оставаться на суше. Женщины, чтобы родить ребенка, поднимаются на корабль, а если его нет, то хотя бы на плот, ибо мы рождаемся на воде, там же умираем, и вода принимает нас после кончины.
Сейчас пророчество исполняется. Он – Корамур. Айз Седай служат ему – доказательство тому ваше пребывание в этом городе. Об этом тоже говорится в пророчестве: «Имя его низвергнет Белую Башню, и Айз Седай, пав на колени, омоют его ноги и оботрут их своими волосами».
– Боюсь, вам долго придется ждать, пока я примусь мыть ноги какому бы то ни было мужчине, – усмехнулась Найнив. – И какое это имеет отношение к нашему плаванию? Скажите лучше: берете вы нас или нет?
Илэйн съежилась, но Госпожа Парусов ответила вопросом на вопрос:
– А почему вы хотите плыть в Танчико? Этот порт – не самое приятное место. Я швартовалась там прошлой зимой, и, помнится, тамошний сухопутный народец чуть не разнес мое судно в щепки, умоляя увезти их оттуда куда угодно. Все равно куда, лишь бы подальше от Танчико. Маловероятно, чтобы положение там изменилось к лучшему.
– Вы всех так расспрашиваете? – спросила Найнив. – Я предложила вам достаточно денег, чтобы купить целую деревню – две деревни! Если этого мало, назовите свою цену.
– Не цену, – прошипела Илэйн ей на ухо, – подарок!
Но если Койн и была задета, то не подала виду.
– Зачем вам в Танчико? – повторила она свой вопрос.
Найнив судорожно вцепилась в косу, но Илэйн положила ей ладонь на руку. Они заранее договорились сохранять свои намерения в секрете, но сейчас представлялось разумным пересмотреть этот план. Бывают моменты, когда лучше не скрытничать, а сказать правду.
– Мы охотимся за Черной Айя, Госпожа Парусов, – ответила Илэйн, спокойно выдержав гневный взгляд Найнив. – Есть основания полагать, что некоторые из них находятся в Танчико, и мы должны добраться до них, иначе они могут причинить вред… Возрожденному Дракону. Корамуру.
– Да поможет нам Свет благополучно достичь причала, – тихо, почти шепотом, произнесла Ищущая Ветер. За все время беседы она заговорила впервые, и Илэйн взглянула на нее с удивлением. Джорин хмурилась и ни на кого не смотрела, но слова ее были обращены к Госпоже Парусов: – Мы можем взять их на борт, сестра. Мы должны это сделать.
Койн кивнула.
Илэйн переглянулась с Найнив и увидела, как в глазах подруги отразились ее собственные вопросы. Почему решение приняла Ищущая Ветер, а не Госпожа Парусов? Ведь на этом судне Койн была капитаном, как бы они ее ни называли. Правда, в конце концов они добились своего – их согласились взять в плавание. «Интересно, сколько они запросят? – размышляла Илэйн. – Как велик должен быть „подарок“?» Жаль, что Найнив призналась, что они располагают большей суммой, нежели указанная в доверительном письме. «А еще упрекает меня, что я сорю деньгами».
Дверь распахнулась, и в каюту, шурша ворохом бумаг, вошел широкоплечий седой мужчина в свободных шароварах из зеленого шелка. Каждое его ухо украшали четыре золотые серьги, а на шее висели три тяжелые золотые цепи, на одной из которых была прикреплена нюхательная коробочка. Щеку пересекал длинный шрам, а за поясом торчали два кривых ножа, что придавало ему свирепый вид. Но самое удивительное – за уши его была зацеплена чудная проволочная рамка, удерживавшая перед глазами прозрачные линзы. Морской народ славился своими зеркалами и зажигательными стеклами и тому подобными изделиями, которые изготовлял на своих островах, но такое диковинное приспособление Илэйн видела впервые. Мужчина уставился сквозь свои стекла на бумаги и заговорил, не поднимая глаз:
– Койн, этот дурачок обещал мне пять сотен шкурок кандорских снежных лисиц за те три маленьких бочонка двуреченского табаку, что я взял в Эбу Даре. Пять сотен! Он доставит их сюда к полудню. – Мужчина поднял глаза, и в них появилось удивление. – Прошу прощения, жена моя. Я не знал, что у тебя гости. Да пребудет с вами Свет, почтеннейшие.
