Осталось непонятным, для кого предназначались эти слова – для Илэйн или для женщин из Ата’ан Миэйр.
– Ну что ж, – сказала Койн, – с вашего позволения, поговорим о плавании. В какой порт вы хотите отправиться?
– В Танчико, – ответила Найнив чуть более поспешно, чем следовало. – Я полагаю, у вас не было намерения плыть туда, но нам необходимо попасть в Танчико как можно скорее и без задержек. Я осмелюсь предложить вам маленький подарок, чтобы возместить причиненное беспокойство.
С этими словами она достала из висевшего на поясе кошелька свиток и, развернув его, положила на стол перед Госпожой Парусов. Этот свиток – и еще один такой же – дала ей Морейн. Каждый представлял собой доверительное письмо, позволявшее получить в различных городах три тысячи золотых крон у ростовщиков и менял, едва ли подозревавших о том, что им были доверены на хранение деньги Белой Башни. Когда Морейн вручала им эти письма, Илэйн вытаращила глаза, а Найнив разинула рот от изумления – столь велика была сумма. Но Морейн спокойно пояснила: «Чтобы убедить Госпожу Парусов изменить курс, потребуются деньги, и немалые».
Койн, придерживая письмо одним пальцем, прочла его и задумчиво пробормотала:
– Это щедрый подарок за плавание, даже если принять во внимание, что вы просите меня изменить мои планы. Вы удивляете меня все больше. Вы ведь знаете, что мы редко перевозим Айз Седай на наших судах. Очень редко. Из всех, кто просит у нас места на борту, наши законы позволяют отказывать лишь Айз Седай, и мы отказываем им почти всегда, с тех пор как первое наше судно вышло в море. Правда, Айз Седай это известно и обычно они не обращаются к нам с подобными просьбами.
Койн смотрела на свою чашку, но Илэйн бросила взгляд на противоположную сторону стола и приметила, что Ищущая Ветер внимательно изучает их лежащие на столе руки. Точнее, кольца на руках.
Об этом Морейн их не предупреждала. Она лишь сказала, что суда-гонщики Морского народа самые быстроходные, и посоветовала им обратиться к Ата’ан Миэйр. Однако она вручила им доверительные письма на сумму, позволяющую купить целый флот. Ну, во всяком случае, несколько кораблей – это точно. «Конечно же, она сделала это потому, что знала: уговорить Госпожу Парусов окажется непросто». Но почему она ни словом не обмолвилась о предстоящих трудностях? Впрочем, это глупый вопрос – Морейн из всего на свете делает тайну. Но зачем было заставлять их понапрасну тратить время?
– Значит, вы отказываете в нашей просьбе? – отбросив церемонии, спросила Найнив. – Но если вы не берете в плавание Айз Седай, то зачем пригласили нас сюда? Почему не сказали об этом сразу, на палубе, и не покончили с этим?
Госпожа Парусов отстегнула один из подлокотников своего кресла, встала и, подойдя к одному из кормовых окон, указала на Твердыню. Кольца и медальоны, висевшие у левой щеки, поблескивали в лучах восходящего солнца.
– Я слышала, что он способен направлять Единую Силу и в его руках Меч-Которого-Нельзя-Коснуться. Айильцы явились из-за Драконовой Стены по его зову. Я видела их на улицах, а в Твердыне, говорят, их полным-полно. Тирская Твердыня пала, государства суши расколоты войной. Те, кто некогда властвовал, вернулись и впервые получили отпор. Пророчество исполняется.
И Найнив, и Илэйн поразились услышанному, причем Найнив не сумела скрыть своего удивления.
– Пророчества о Драконе? – произнесла Илэйн после минутного замешательства. – Да, они исполняются. Он действительно Возрожденный Дракон, Госпожа Парусов. – «Упрямец, прячущий свои чувства так глубоко, что мне до них не добраться, вот кто он такой!»
– Не пророчество о Драконе, Айз Седай, – ответила Койн, повернувшись к ним. – Пророчество Джендаи, пророчество о Корамуре. Не о том, кого ждете вы и страшитесь, а о предвозвестнике новой эпохи, прихода которого ожидаем мы. Во время Разлома Мира наши предки отплыли, ища спасения, в море, ибо земля дрожала и качалась, бурля, как штормовые волны. Говорят, что они не умели управлять судами, которыми воспользовались для бегства, но Свет пребывал с ними, и они выжили. Но они не видели суши до тех пор, пока земля вновь не стала твердой, а за это время многое изменилось. Все и вся – весь мир – носило по воле воды и ветра. И в годы, что за этим последовали, было возвещено Джендайское пророчество. Наш народ должен странствовать по морям до возвращения Корамура и служить ему, когда он вернется.
