Восходящая Тень - страница 139

Глаза Морейн перебегали с одного на другого, и Мэт чуть было не выругался. Видать, она не поверила в то, что он не задавал вопросов. Хотя, возможно, дело тут в обычной подозрительности Айз Седай.

– А ты скажешь нам, о чем ты спрашивала и что услышала в ответ? – спросил Ранд с легкой улыбкой.

Вместо ответа Морейн окинула его спокойным изучающим взглядом и двинулась к выходу. Перед Айз Седай неожиданно поплыл в воздухе маленький светящийся шар, – яркий, словно фонарик, он освещал ей путь.

Мэт понимал, что сейчас ему бы лучше помолчать, оставить все как есть, – может, она уйдет и забудет о том, что он побывал здесь. Но он кипел от ярости и не мог сдерживаться. Подумать только, что за вздор они несли! Может, это и правда, раз уж Морейн в этом уверена, но он был бы не прочь встряхнуть кого-нибудь из этих типов за ворот – или что там сойдет за ворот в тех хламидах – и заставить выложить все без утайки.

– Почему нельзя побывать там дважды, Морейн? – крикнул он ей вслед. – Почему?

Мэт чуть было не спросил, отчего они так беспокоились насчет железа и музыкальных инструментов, но вовремя прикусил язык. Иначе он разоблачил бы себя: об этом он не мог знать, если не понимал того, что ему говорили те существа.

Морейн помедлила у двери, и трудно было понять, смотрит ли она на тер’ангриал или на Ранда.

– Если бы я знала все, Мэтрим, мне не было бы нужды задавать вопросы. – Айз Седай постояла еще мгновение, глядя в комнату, – и смотрела она именно на Ранда – и ушла, не проронив больше ни слова.

Ранд и Мэт молча смотрели друг на друга.

– Ты узнал, что хотел? – спросил наконец Ранд.

– А ты?

Над ладонью Ранда вспыхнул яркий язычок пламени. Не мягко светящийся шар, как у Айз Седай, а настоящий огонь – словно зажегся факел. Ранд направился к выходу, но Мэт задержал его другим вопросом:

– Неужто ты допустишь, чтобы белоплащники хозяйничали у нас дома? Ты же знаешь, что они двинулись в Двуречье, а может, уже добрались до Эмондова Луга. Желтые глаза, проклятый Возрожденный Дракон. Одного этого разве мало?

– Перрин сделает… все, что необходимо, чтобы спасти Эмондов Луг, – с болью в голосе ответил Ранд. – А я буду делать свое дело, иначе погибнет не один Эмондов Луг. И враг окажется намного страшнее белоплащников.

Как зачарованный смотрел Мэт вслед другу, пока тот не скрылся из виду. Тогда он спохватился, взял свою лампу и заторопился к выходу.

«Руидин! Свет, что же мне делать?»

Лежа на пропотевших простынях и глядя в потолок, Перрин понял, что непроглядная тьма постепенно уступает место серому сумраку. Еще чуть-чуть – и над горизонтом покажется краешек солнца. Наступит утро. Пора новых надежд. Время вставать и отправляться в путь. Новых надежд! Перрин едва не рассмеялся: на что ему надеяться? «Интересно, – подумал юноша, – когда я проснулся? В этот раз, наверное, с час назад, если не больше». Он поскреб бородку и скривился от боли. За ночь ушибленное плечо распухло и онемело. Юноша медленно выпрямился и, обливаясь потом, стиснув зубы, глотая стоны и подавляя рвущиеся проклятия, принялся разминать плечо и разрабатывать руку. Это далось ему нелегко, но в конце концов он убедился, что может владеть рукой, хотя и не без усилий.

Сон его был прерывистым и беспокойным. Когда он просыпался, ему мерещилась Фэйли, глядевшая на него с немым укором. В темных глазах девушки застыла боль, и сердце его сжималось, ведь эту боль причинил ей он. Стоило Перрину уснуть, и перед ним представала одна и та же картина: его ведут на эшафот. В этих снах тоже присутствовала Фэйли – иногда она с ужасом смотрела на казнь или, хуже того, пыталась спасти его, вступая в безнадежную схватку с вооруженными копьями и мечами белоплащниками. Он чувствовал, как петля затягивается у него на шее, и кричал от отчаяния – потому что видел, как Чада Света убивают Фэйли. Иногда же она наблюдала за его казнью со злорадной усмешкой. Неудивительно, что после таких сновидений он просыпался в холодном поту. Раз ему приснилось, что на выручку ему и Фэйли бросились волки – и все были перебиты копьями и стрелами белоплащников. Ночка выдалась – врагу не пожелаешь. Перрин торопливо умылся, оделся и покинул комнату, как будто вместе с ней хотел поскорее оставить позади воспоминания о ночных кошмарах.