Жена отвлеклась от созерцания, взглянув на супруга:
– Это что?
– Империя.
Ооли поджала губки, обижаясь на непонятливого супруга:
– Я понимаю, что это империя. Но как называется город?
Муж улыбнулся и повторил:
– Империя. Он так и называется. Столица Руси Великой.
Жена смущённо покраснела:
– Извини. Я не поняла. – Чуть помолчала, потом спросила: – Куда сейчас?
Атти на мгновение задумался:
– Хочешь что-нибудь съесть?
Та на мгновение задумалась, потом несмело произнесла:
– Может, кофе? Любопытно, как его у вас готовят? Ты, кстати, обещал мне натуральный! Из зёрен!
– У людей, ты хотела сказать? И – да. Действительно, обещал.
С Ооли словно спала какая-то тяжесть, она облегчённо улыбнулась:
– Ну, да, у людей. Мы же фиорийцы…
Ответная улыбка мужа была ей ответом. Он наклонился к управляющему модулю, отдал негромкую команду. Спустя мгновение машина начала закладывать плавный вираж. Муж объяснил:
– Я помню один большой торговый комплекс. В нём всегда варили отличный кофе. Надеюсь, так и осталось.
Озабоченно взглянул на окошко кредитки, прикидывая наличность, потом махнул рукой – в конце концов, совсем крыша поехала. Можно спокойно сдать в любом ломбарде, даже в самом центре, пару-тройку камней, из тех, что лежат у него во внутреннем кармане. Какие проблемы?
– Самсонов! Какого дьявола ты стоишь столбом?! Нечем заняться? – распекал старший смены парковщиков при торговом центре неподвижно застывшего работника, который был обязан ставить машины клиентов на стоянку.
Но тот стоял столбом, совершенно не обращая внимания на начальника. Наконец тот сообразил, что дело не чисто, – спокойный, тихий парнишка, студент, подрабатывающий к стипендии, и вдруг наплевал на всё и бросил работу? Нет, точно что-то произошло!
Он тряхнул парня за плечо и рявкнул:
– Самсонов!!! Да что случилось?
Паренёк перевёл беспомощные глаза на шефа и, словно очнулся, облегчённо вздохнул:
– Начальник?! Хвала богам! Я уж думал, что умер…
Мужчина в униформе покрутил пальцем у виска:
– Ты чего? Заболел?
– Да нет, шеф! Просто, понимаешь, стою я здесь, жду. Подкатывает такси. Такое здоровое, семейное. Руссо-Балт-четыре сотни. А из него…
Парнишка снова замолчал, пока его начальник снова не встряхнул студента:
– Да что там такое? Призрак, что ли? Или живой мертвец вылез?
Работник снова очнулся:
– Хуже, шеф! Куда хуже!!! Вылезает оттуда обычный наш офицер. Нашивки спеца, и на груди целая галактика: ордена, медали, значки! На боку меч офицерский, как положено. Бластер в кобуре с табличкой наградной. Словом, всё как обычно. Вынимает коляску из салона. В ней ребёнок. Потом руку своей спутнице подал, чтобы помочь из салона выйти…
Парень снова замолчал.
– Да что с тобой, в конце концов? Ну, военный, с семьёй. Что тут такого?!
На него взглянули расширенные до невозможных пределов глаза.
– Ага. С семьёй. С женой и дочерью. Ещё вторая, совсем маленькая, грудничок в коляске. Только вот супруга у него… – Парнишка сделал короткую паузу и страшным голосом произнёс: – Саури…
– Ч-чего?! – Начальник словно споткнулся на ровном месте. – Ты чего городишь?! Совсем крыша поехала?!
– Нет, шеф! Клянусь всеми богами, саури с ним была. И ребёнок у них! Вроде и саурёнок, а не такой! Светленький, совсем как мы! Только ушки остренькие! Поверь, шеф! Он мне ещё монету дал за то, что я ему помог коляску вытащить! Вот!
Парень протянул начальнику сжатый кулак и раскрыл ладонь – мужчина охнул:
– Мать!
На ладони парковщика лежала небольшая круглая золотая монета с совершенно незнакомым шрифтом рубленых очертаний с затейливым гербом.
– К-куда они пошли?! – торопливо выпалил начальник, и студент, уже немного придя в себя, указал рукой на вход:
– Туда! Майор ещё о кафетерии спрашивал…
Но договаривал он уже в пустоту – его шеф испарился со стоянки с несвойственной ему резвостью.
– Тебе доставляет удовольствие так эпатировать людей? – Ооли смущённо улыбнулась, сделав глоток ароматного мокко. Потом со всей своей непосредственностью зажмурила глаза от наслаждения и выпалила совсем как ребёнок: – Как вкусно! Почему у нас на Фиори такого нет?
Атти улыбнулся:
– Будет. И очень скоро. Обещаю.
