Зигрид легонько коснулась ее руки:
– Просто будь осторожна.
– Мне все это говорят.
– Надо прислушиваться к советам, – сказала Зигрид и посмотрела на свежеотросшие волосы Кетуры.
– Мне кажется, ты первый человек, к совету которого мне захотелось прислушаться, – ответила Кетура.
Зигрид немного подумала:
– Почему?
– Обычно об осторожности говорят люди, которые боятся делать то же, что делаю я. Они говорят, чтобы я была осторожней, потому что опасаются в себе разочароваться. Они не хотят почувствовать себя несовершенными, если кто-то сделает то, что они хотели бы сделать сами, но так и не решились.
Зигрид пристально посмотрела на Кетуру.
– Так и есть. Я ведь тоже не обладаю такой уверенностью в своих силах, какая свойственна тебе, – сказала она. – Но, думаю, в главном ты права: зависть толкает людей на странные поступки. Она вырывается из них раньше, чем они успевают это осознать. Однако помни: вести себя смело – это хорошо, но неопытность может сделать тебя наивной. В том, что касается Криптея – у тебя не будет шанса на вторую ошибку. Ты умрешь уже после первой.
Главная Хранительница появилась, только когда начало смеркаться и на западе в небе появились розовые оттенки. Но такую важную женщину Кетура была готова ждать и дольше, тем более когда рядом была Зигрид. С Главной Хранительницей Истории Кетура никогда не встречалась раньше. Ростом она была почти с Кетуру, волосы ее были цвета стали, а глаза бледно-голубые. Удивительно выразительные черты лица были сплошь испещрены морщинами.
– Кетура Текоасдоттир? – спросила Главная Хранительница, посмотрев сверху вниз на все еще стоявшую на коленях Кетуру.
– Это я, миледи, – ответила Кетура, встав на ноги и вежливо улыбнувшись.
– Очень хорошо. Меня зовут Фратти Акисдоттир. – Глаза Главной Хранительницы внимательно изучали Кетуру. – Чем могу помочь, мисс?
– Меня интересует всего одна конкретная песнь, – ответила Кетура. – Кроме того, я надеюсь поступить в Академию. Я давно уже мечтаю стать служительницей.
– Вы слишком молоды, чтобы давно о чем-то мечтать, – заметила Главная Хранительница. – Какую именно песнь вы желаете услышать?
– Ту, в которой описываются подробности убийства Лелекса, – ответила Кетура.
Несколько мгновений Главная Хранительница никак не реагировала. Затем спросила:
– Песнь о создании Криптея?
Кетура пожала плечами:
– Именно.
– Тогда вам надо поторопиться, мисс, – ответила Хранительница. – Келейщицы скоро выйдут на вечернюю пробежку. Идемте!
Главная Хранительница развернулась на каблуках и направилась в коридор, из которого пришла, – тот, что находился справа. Кетура помахала рукой Зигрид, улыбнувшейся ей в ответ, и пошла вслед за Хранительницей.
Коридор, по которому та повела Кетуру, огибал внешнюю сторону Академии. Он представлял собой колоннаду, почти лобызавшую тяжелые воды озера. Несмотря на сгущавшуюся тьму, не позволявшую видеть дальше, чем на пятьдесят ярдов[45] вглубь, Кетуру не покидало ощущение, что они здесь совершенно одни. Через каждые пять ярдов или около того, слева располагались одинаковые двери из серовато-белой древесины, похожей на граб. Этот сорт дерева отличался немилосердной трудностью в обработке – из-за своей склонности к перекосам и растрескиванию он доставлял немало хлопот плотникам.
Стены между дверями были испещрены разнообразными барельефами: ангелами с головами животных; раскаленными молниями наковальнями, на которых выковывалось сверхъестественное оружие; сильно стилизованными человеческими фигурами, похожими на кубки, которые что-то приказывали более мелким человечкам, собравшимся перед ними; пугающе худыми людьми с узкими головами, выстроившимися вдоль стен. По мере того, как Кетура шла дальше, содержание и настроение барельефов менялось: теперь там можно было заметить ребенка, вырываемого из рук поверженной каменной фигуры; сплоченные шеренги солдат; людей, бредущих по колено в бурлящей реке, которая, казалось, протекала сквозь стену. Присмотревшись, Кетура обратила внимание на фигуру, которая всегда присутствовала на заднем плане: это был гигант с паучьими лапами – за всем наблюдавший, но ни во что не вмешивавшийся.
