Кетура считала себя тонко разбирающейся в людях. Ей хватало одного взгляда, чтобы определить мотивы и характер человека, и она не могла поверить, что Зигрид будет когда-либо испытывать отчаяние. Эта пожилая женщина, несмотря на всю ее серьезность, была такой безмятежной, что в ее присутствии Кетура всегда испытывала спокойствие – даже если Зигрид при этом почти ничего не говорила. Долгие паузы Зигрид лишь делали ее слова весомее. Если Кетура кем-то восхищалась в Черной Стране, то только этой женщиной.
Зигрид молчала. Ничего не говорила и Кетура. Только в присутствии своей безмятежной подруги, под каменным навесом привратного зала, у раскинувшегося перед ними замерзшего озера, Кетура ощутила нисходящее на нее умиротворение. Казалось, сами стены Академии проясняют мысли. Притягательная сила этого места становилась все более очевидной.
Они помолчали еще некоторое время. Затем Зигрид вынула из мешочка на поясе пару горстей орехов и угостила ими Кетуру. Орехи оказались довольно сухими, поэтому женщины стали жарить их у костра. Кетура отхлебнула сосновый чай – ароматный, смолистый и очень освежающий.
– И какую же песнь ты желаешь услышать? – спросила ее Зигрид.
Кетура осознавала, что должна держать это в тайне, но не могла не поделиться ею с подругой:
– В которой рассказывается хоть что-то о том, как возник Криптей. Ты не знаешь, когда это случилось?
– Знаю, – ответила Зигрид, – но точно не помню, какая тебе нужна келья. Это довольно знаменитая песнь, Главная Хранительница обязательно тебе подскажет. Но будь осторожна, дорогая: об этих людях лучше много не знать. У них повсюду уши, даже здесь. И если ты слишком настойчиво будешь выспрашивать об этой организации, то кто-нибудь непременно им донесет.
– Но не ты, полагаю? – спросила Кетура.
– Ну что ты! – Зигрид задумчиво посмотрела на мост, затем положила к огню еще орехов. – Но кто-нибудь обязательно.
– Не думаю, что это так уж страшно. Я ничем не угрожаю ни Криптею, ни стабильности государства, – заметила Кетура.
– Это не важно, – сказала Зигрид. – Криптей обладает почти ничем не ограниченной властью и не подчиняется никаким законам. И они ревностно охраняют свои секреты. Иногда мне кажется, что Академия слишком защищена. Никто не задает вопросов о Криптее, потому что никто не знает, что именно следует спрашивать. Здесь не предлагают информацию до тех пор, пока люди сами о ней не попросят.
– Единственная угроза, которая исходит от Криптея, касается моего мужа.
– А еще они убили двух легионеров, – напомнила Зигрид о тех двоих, которых казнили после неудачного покушения Уворена.
Зигрид отхлебнула чай:
– Все знали, что Криптей не имеет к этому отношения и их имя ничем не замарано, но они все равно отомстили. Они действуют, несмотря ни на что. Будь с ними осторожна! Видишь берсеркеров у входа? Их тут на самом деле тысячи, они живут под пирамидой. Если накачать их безумием, они запросто разнесут на части весь Хиндранн. И при этом, несмотря на то что берсеркеры охраняют нас от легионов, даже они не смогут защитить нас от Криптея. Мы не знаем точно, кто они, и не знаем, сколько их. Нам не известно, как их вербуют, как тренируют и даже есть ли среди них женщины.
– Должны быть, если они не безмозглые, – уверенно ответила Кетура. – Женщины перемещаются по крепости куда свободнее, чем мужчины, и к тому же их сложно заподозрить в убийстве.
– Никому еще не удавалось поймать агента Криптея. Поэтому мы можем только предполагать. Многие думают, что Криптей защищает нас от тирании. Но с произволом Черных Лордов вполне справляются и эфоры. Мы не знаем истинного предназначения Криптея и видим только длинную тень, которую он отбрасывает. Он как ядовитый грибок с такими глубокими корнями, что их невозможно выкорчевать. Насколько я знаю, вернее, насколько смогла узнать, – никто никогда не сумел поймать ни одного из них. Как их остановить, если мы даже не понимаем, как именно они действуют? Действительно ли виновны те люди, которые умерли под кукушкой? Мы ведь даже этого точно не знаем.
Кетура поникла:
– Я об этом не задумывалась.
