Давным-давно, в незапамятные времена, люди жили в степях. Повсюду вокруг простиралась степная ширь. Лишь изредка возвышался невысокий холм, а за ним опять, доколе видит глаз, — степь. Бескрайняя, широкая, вольная. И немудрено, что люди, чующие по этим степям, вольную волю ценили превыше всего на свете. Ценили даже больше, чем самую жизнь.
И жила тогда в степи птица Кунгош. Такая она была красивая, что тот, кому хоть однажды довелось её увидеть, уж навек не мог её позабыть. Только о том и мечтал, чтобы хоть разок взглянуть на её необыкновенные огненно-золотистые перья.
Но не только дивная красота этой чудесной птицы привлекала к ней людские сердца. Птица Кунгош обладала волшебной силой. Человек, которому посчастливилось её увидеть, мгновенно преображался. Он становился сильнее, добрее, мужественнее, чем был. У злых сразу пропадала вся их злоба. Завистливые тотчас же забывали гнетущую и томящую их зависть. Трус становился храбрецом, потерявший надежду начинал верить в счастье. И даже самый лютый человеконенавистник, увидев хоть краешком глаза прекрасную птицу Кунгош, испытывал вдруг прилив необыкновенной любви к людям.
И вот случилось так, что прослышал об этой волшебной птице страшный одноглазый владыка по имени Черный хан. Дошло до него, что живет в степи удивительная птица Кунгош, приносящая людям счастье.
Позвал Черный хан своих свирепых слуг и приказал им:
— Скачите в степь, изловите там эту птицу, заприте её в железную клетку и доставьте сюда, ко мне во дворец.
Свирепые слуги Черного хана нацепили свои острые кривые сабли, вскочили на своих быстроногих коней и помчались в степь. Отыскать и изловить птицу Кунгош для них не составило никакого труда: она ведь не привыкла прятаться от людей, ей нечего было их бояться.
И вот заперли они бедняжку в железную клетку и повезли её во дворец. Напрасно просили их вольные люди, живущие в степи:
— Отпустите Кунгош! Не троньте её. Она зачахнет в неволе.
Слуги Черного хана были неумолимы. Они покорно исполнили волю своего властелина.
Когда Черному хану доложили, что приказ его исполнен, он возликовал:
— Наконец-то! Отныне никто больше не взглянет на птицу Кунгош. Лишь я один буду на неё любоваться, когда мне только заблагорассудится. И все ханы и владыки земные, сколько их ни есть на свете, будут мне завидовать!
И повелел ой, чтобы пленницу вместе с её железной клеткой доставили прямо к нему, пред его светлые очи.
И вот внесли слуги Черного хана железную клетку во дворец и поставили её перед владыкой. И повелел хан веем покинуть его ханские палаты, чтобы ни один человек, кроме него, не мог наслаждаться созерцанием птицы. И оставшись один, собственной рукой откинул хан покрывало с железной клетки, предвкушая, как засияет сейчас перед ним всеми цветами радуги сказочное оперение волшебной птицы.
Но птица Кунгош, попав в неволю, утратила волшебный блеск своей красоты. Яркие краски её поблекли, потускнели. Невзрачная, серенькая птичка сидела в железной клетке перед ханом, а грустно склонив головку, уныло опустив крылья.
«Что за глупые люди! — гневно подумал хан. — До чего же падки они на ложь, до чего любят всякие небылицы. Вот это чучело, стало быть, и есть та самая птица Кунгош, о которой слышал я столько россказней? Ну и ну! Да ведь на свете тьма-тьмущая птиц, которые во сто крат красивее этой жалкой пичужки!»
Хлопнув в ладони, хан позвал своих верных слуг и приказал им унести железную клетку вместе с злополучной птицей.
Но едва только слуги хана приблизились к клетке, луч солнца коснулся птицы Кунгош, и птица вдруг запела. Слуги растерянно замерли на месте. А птица в клетке вдруг встрепенулась, взмахнула крыльями и… на глазах изумленного хана и его свирепых слуг превратилась в ярко горящее пламя. Языки огня, обхватив железные прутья клетки, затрепетали, скользнули вверх и исчезли, растворились в небе.
«Пропала птица! — подумал хан. — Ну и ладно… Так тому и быть. Немного было от неё проку».
Но Кунгош не пропала. Утром следующего дня как ни в чём не бывало появилась она в степи, сверкая белоснежным опереньем. А как только занялась заря и выглянуло солнышко, белые перья её засветились прежним, золотисто-огненным сиянием.
