— На этот раз ему не уйти! — пробормотал он, останавливаясь перед своей дверью.
Проживал он уже много лет на четвертом этаже импозантного дома в старом городе, в сотне метров от собора.
Соседние дома — с серыми стенами и рядами окон, зачастую со скульптурными украшениями по фасаду — соответствовали его характеру одиночки, который коллеги характеризовали как сварливый. Квартира также отличалась строгостью стиля. Картины в коричневых и желтых тонах, темная мебель — почти монашеская обстановка, в которой полицейский размышлял над своими неудачами и организовывал победы. Не снимая пиджака, Дюбрёй сел за письменный стол. Ему не терпелось открыть досье в обложке серого картона, что он тут же и сделал.
«Базиль Дрюжон… Отъявленный анархист… В 1871 году пребывал на лечении в больнице при бенедиктинском монастыре в Туре с осложненным ранением. Работал школьным учителем в кантоне Лаваль…»
Дюбрёй процедил сквозь зубы:
— Отъявленный анархист…
Он ненавидел анархию, беспорядок и высокие философские идеи, часто приводящие к хаосу.
— Как сказал этот болван Фредерик? Ах да: «Если ищете в долине каторжника, то вам — к Дрюжону. Это бывший коммунар, из тех, кто строил баррикады!»
Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, представляя лицо бывшего учителя. Сейчас, задним числом, ему казалось, что вид у Дрюжона был встревоженный и что он прятал глаза.
— Жан Дюмон… — прошептал шеф полиции, беря другой листок — пожелтевший, с обтрепавшимися уголками. — Убил надсмотрщика Дорле на Йерских островах. Склонен к насилию. По совершеннолетию должен быть переправлен в Кайенну.
Рапорт был написан мелкими буквами, с множеством клякс, и в нем не фигурировали ни смерть Люсьена, ни издевательства, которым мальчик подвергся в колонии. Однако в закоснелом сознании полицейского это ничего бы не изменило. Дюмон — преступник, и рано или поздно на него наденут кандалы и каторжные цепи.
Аристид Дюбрёй закрыл досье. След, по которому он шел уже пять недель, был расплывчатым, неточным и базировался всего лишь на двух свидетельствах. Паренек из колонии в Ла-Куронн, трепеща перед жандармами и шефом полиции с ледяным взором, сказал: «Жан, он хотел затаиться и переждать».
— И попался дважды! — рассуждал вслух Дюбрёй. — Первый раз, когда украл лодку, чтобы по реке спуститься к Рошфору[18]. Его схватили уже в Сен-Симоне. Потом я задержал Дюмона лично, в Ангулеме, возле северной крепостной стены. Он жил у какой-то проститутки. Красивый парень, таких склонны жалеть женщины…
А вот показания второго свидетеля представлялись ему сомнительными. Это была юная служанка с Пастушьей мельницы — глупая девчонка, которая рассказала кое-что забавное, когда он опрашивал ее в овчарне. Без свидетелей, потому что впоследствии Дюбрёй рассчитывал сравнить все собранные показания.
«Я слышала, как мамзель Клер, дочка моих хозяев, по ночам встает и уходит из дома. Церковь этого не одобряет, мсье! А еще она берет с собой хлеб и часть сладкого пирога. Мне эти Руа ни кусочка не дают, вот!»
Больше он слушать не захотел. Иеремиады прислуги Дюбрёй находил утомительными. Маленькие люди так завистливы! Полицейскому было известно, что Клер помолвлена с Фредериком Жиро, об этом он узнал от счастливого жениха во время последнего визита в поместье.
— Девчонка наверняка лишилась девственности в одной из спален Понриана, и родители закрывают на это глаза! В их интересах побыстрее сыграть свадьбу. Еще бы, такая блестящая партия для дочки! Любопытно будет познакомиться с этой красоткой Клер!
В своей квартире за размышлениями шеф полиции провел больше часа. Встав наконец из-за стола, он решил, что пообедает в городе. Выйдя на улицу, Дюбрёй направился в гостиницу «Бронзовый конь», в ресторане которой был завсегдатаем.
* * *
Клер дождалась десяти вечера, чтобы выйти из дома. Над долиной уже собиралась гроза. По небу неслись темные тучи, теплый ветер шелестел листьями тополей. Девушка была не в настроении, вся она вспотела. Бертий она оставила в душной комнате совершенно изнуренную.
— Клеретт, только бы в тебя не попала молния!
Словно желая оправдать опасения кузины, тишину ночи нарушил громовой раскат. Линию горизонта перечеркнул серебристый зигзаг молнии.
