— Жан? Он до сих пор у тебя? — спросила девушка.
— Да, и мы стали добрыми приятелями. Ты разбираешься в людях, Клеретт! Этот парень мне нравится. И я не хочу, чтобы он сгнил в Кайенне. А еще Жан твердит, что ты что-то обещала ему дать и что далеко он без этого не уедет…
Клер присела на низкую каменную ограду, обрамляющую узкий канал, по которому, быстрая и прозрачная, текла вода. Только теперь она вспомнила, что обещала отдать Жану свои луидоры.
Но солгать Базилю ей даже в голову не пришло.
— И он не сказал, что именно? Базиль, я собиралась отдать ему свои сбережения, только у меня их больше нет. Папе нужны были наличные, и я все ему отдала.
Смущенный Базиль потер подбородок.
— Конечно, чтобы уехать из страны, нужны деньги. Но у меня есть на этот счет одна задумка… Клеретт, я уезжаю в Ангулем! В Пюимуайене, на площади перед церковью, меня поджидает на двуколке наш бакалейщик, мэтр Готье. Обещал взять меня с собой, ему тоже нужно в город. Лошадка у него старая, так что ехать мы будем долго. Но это все же лучше, чем идти пешком. Так что я пришел тебя предупредить, на случай, если ты все-таки надумаешь заглянуть в гости. По моему совету Жан с наступлением темноты переберется назад в Пещеру фей. Меня не будет два дня, и я не хочу, чтобы его нашли жандармы. Некий мсье Дюбрёй, начальник полиции в Ангулеме, утром зашел ко мне, задавал вопросы. Жан узнал и с тех пор места себе не находит!
Клер встрепенулась. Она уже корила себя за то, что ради собственного спокойствия отказалась от встреч с Базилем и его подопечным.
— Они обыскали дом?
— Если б обыскали, я бы уже был в тюрьме, моя крошка, и мы бы даже попрощаться не успели. Но, слава Богу, обошлось! Большой начальник надолго не задержался. Сказал, что обедал в Понриане и на обратном пути решил заглянуть ко мне — так сказать, визит вежливости. Но я знаю точно: пахнет жареным! Жану надо поскорее уезжать.
Девушка встала с ограды. Было видно, что она нервничает.
— Расскажешь, что ты задумал? — спросила она шепотом.
— Когда вернусь! Я, Клер, человек суеверный. В Ангулеме я протелеграфирую старому другу, который живет под Ла-Рошелью. Больше я ничего пока не скажу!
Базиль приблизился и погладил Клер по щеке, гладкой, как цветочный лепесток.
— Ах, молодость! Ты хорошеешь с каждым днем, моя Клеретт! Сейчас ты переживаешь свою весну, не растрачивай ее понапрасну.
Он взял ее за плечи и спросил с горькой улыбкой:
— Ты не ответила. Быть этой свадьбе или нет? Может, роскошь господского дома так вскружила тебе голову? Только не говори, что любишь этого типа!
Клер предпочла откровенность. Оправдываясь, она испытывала что-то вроде облегчения.
— Когда мы виделись месяц назад, я как раз возвращалась на коляске из Понриана. Я решила выйти за Фредерика ради своих родных. И я боялась снова встречаться с Жаном. Это было бы слишком больно…
— А у него, думаешь, душа не болит? Ты показываешь клочок рая парню, который до этого знал только ненависть и нужду, а потом исчезаешь.
Это не очень благородно, Клер! Ты меня разочаровываешь. Сходи хотя бы попрощайся с ним! И помни: это твоя весна, самое прекрасное время в жизни женщины. А сожаления останутся с тобой до конца жизни.
Приподняв в знак прощания шляпу, Базиль, широко ступая, зашагал по дороге. Клер чувствовала себя очень усталой. Она посмотрела на небо: до вечера еще далеко. На небольшом поле за деревянной оградой, которое стояло под паром, ее козы паслись на поросшей кустами ежевики густой траве. Клер свистнула, привлекая их внимание. Козы с блеянием подбежали к хозяйке, и та стала приглаживать им бороды, чесать между рожек.
— Ведите себя хорошо, мои девочки! Мне очень грустно.
Из-за зарослей терновника выпрыгнул Соважон. Его неожиданное появление рассеяло маленькое стадо.
— Соважон, место! Не смей трогать моих коз, слышишь?
Пес, виляя хвостом, потребовал ласки.
— Идем в дом, там прохладнее! — тихо сказала ему Клер. — Вечером у нас прогулка!
