Госпожа Хоро тихонько хихикнула, потом вдруг повернулась ко мне.
– А, малыш Коул. Мне пришлось взять твою котомку. Не беспокойся, твои вещи спокойно лежат на постоялом дворе.
Я кивнул, но что произошло, я по-прежнему ничуть не понимал.
Они не крали серебряные монеты, а всего лишь заменяли, и все равно получили прибыль?
– Но ты была хороша. Когда ты поняла? – спросил господин Лоуренс у госпожи Хоро, завязывая котомку.
– Мм? Очевидно же. Еще когда ты вошел в комнату и обратился ко мне, а не к малышу Коулу.
Я был в полном замешательстве.
Даже господин Лоуренс смотрел теперь на госпожу Хоро подозрительно.
– Ну, принимаю твои слова на веру.
– Дурень. Но должна сказать, ты тоже лицедействовал очень хорошо. Когда малыш Коул посмотрел на котомку так растерянно, я подумала, что может стать немного трудновато.
– !..
Именно в тот момент господин Лоуренс меня предупредил.
– Я тоже удивился. Я думал, что ты выберешь способ помягче.
– Но получилось отлично, не так ли?
– Вполне. Да, и то, что я умею держаться скромно и почтительно, тоже помогло.
Госпожа Хоро мило улыбнулась, показывая при этом клыки, – непростое дело.
Впрочем, она тут же убрала клыки и пожала плечами с очень довольным видом.
Единственным, кто ничего не понимал, был я.
Наконец господин Лоуренс заметил, что я стою как пугало, и поспешно сказал:
– Ой, прости, прости.
И принялся объяснять.
– Хоро умеет по звуку отличать хорошее серебро от плохого.
– А?
– Как мы можем различать железо и медь на вкус, так она может различать на слух. Даже если изображение одно и то же, в монетах, отчеканенных в разные годы, чистота серебра тоже может быть очень разной. То, что этот старый скупердяй собирается заставить нас ему помогать и при этом не заплатит толком, было ясно с самого начала. Поэтому мы заменили наши плохие монеты на хорошие и взяли свою награду вот так.
Звук, который раздался, когда госпожа Хоро рассыпала серебряные монеты. И звук, когда она поспешно пыталась их собирать.
– Понимаешь, этот дурень не стал бы просто так просить меня заниматься какой-то неприятной работой. За этим явно что-то крылось. И потом я увидела ту гору монет. Конечно, я сразу поняла, что у него на уме.
По крайней мере, насколько я знал, эти двое не сказали друг другу ни слова, когда планировали этот заговор. Если бы сказали, я, естественно, услышал бы и, будучи человеком робким, не смог бы сохранить спокойствие.
Госпожа Хоро взяла меня за руку левой рукой, а господина Лоуренса правой.
Господин Лоуренс тоже довольно улыбался. Эти двое – поистине идеальная команда.
– Мы же не зря столько путешествуем вместе, не так ли? – промолвила госпожа Хоро, глядя снизу вверх на господина Лоуренса. Он вернул ей взгляд, улыбнувшись чуть иронически, и еле заметно кивнул.
– Конечно, все получилось и благодаря тебе, – сказал он мне, как раз когда я начал чувствовать себя в стороне от этих тесных уз, существующих между господином Лоуренсом и госпожой Хоро.
– Да, – добавила госпожа Хоро. – Тот дурень утратил бдительность, потому что малыш Коул работал так усердно. Кроме того, следить за одним кроликом – это одно, а следить за двумя сразу – совсем другое. Мы смогли все сделать благодаря тому, что труд малыша Коула заставил его расслабиться.
– Потому что подмастерье – отражение своего наставника. Похоже, он решил, что Коул – мой подмастерье, и уверился, что у меня нет никаких задних мыслей.
Они оба очень добрые, и я подумал, что их слова – это больше чем наполовину забота обо мне.
Но вторая половина (или даже меньше половины) – похвала, которую я должен с благодарностью принять.
При этой мысли я почувствовал, что счастлив, и широко улыбнулся.
Когда господин Лоуренс и госпожа Хоро увидели это, их улыбки тоже стали куда мягче, чем прежде.
Это очень хорошие люди. Люди, которым я могу доверять, которым я могу открыться. Кроме того, они с заботой относятся к таким, как я. Если бы слуги Церкви были такими, людям из моей деревни и других деревень по соседству жить было бы намного легче.
Впрочем, мне следует поменьше горевать об этом и побольше радоваться тому, что я могу путешествовать вместе с этими двумя. Я привел мысли в порядок, и мы с госпожой Хоро и господином Лоуренсом зашагали вперед.
