Мужчина посмотрел на Лоуренса изумленно, как на сына, давным-давно ушедшего на войну, с тех пор не присылавшего ни весточки и вот вернувшегося. Внезапно лицо его расплылось в широкой улыбке, и он своей грязной рукой схватил руку Лоуренса.
Мужчина с бронзовым от загара лицом был намного старше Лоуренса, но, улыбаясь, он походил на куклу, сделанную из грязи. Более того, глаза его сияли, как у ребенка.
Лоуренс был доволен таким душевным приемом, однако опыт говорил ему, что это может привести и к неприятностям.
– Эмм, воды?..
Но селянин отмахнулся от его слов с улыбкой и «ну, ну, ну».
И с внушительной силой потянул Лоуренса к своему дому.
Позже Лоуренс узнал бы, что этот человек – деревенский старейшина; но, как только на столе появилось бы вино, настал бы конец.
Старейшина принялся бы яростно закидывать Лоуренса расспросами о его любимых напитках и о его путешествиях, и разговор продолжился бы, пока Лоуренс не сник бы от полного изнеможения.
Под конец разговора старейшина, несомненно, заявил бы, что сам хочет отправиться странствовать и ухватить парящую в небе птицу.
Обычно, угодив в такое положение, Лоуренс упоминал имя местного землевладельца, заявлял, что едет торговать по его приказу, и сбегал; однако сегодня он так не сделал. Пожалуй, лучше было бы сказать «не смог сделать», ибо его спутница, которая должна была ждать его в повозке, внезапно очутилась рядом с ним.
– Эй, – промолвила она и одарила старейшину легким укоризненным хлопком по руке.
Лоуренс немного сомневался, что это вправду был укор, потому что его спутница, после того как хлопнула старейшину по руке, состроила очень серьезное лицо, какого Лоуренс у нее никогда прежде не видел, и схватила Лоуренса за другую руку.
Это походило на то, как мать и мачеха тянут к себе ребенка, только здесь с одной стороны был мужчина из деревни.
А с другой – девушка невероятной красоты; однако Лоуренсу оставалось лишь вздохнуть.
Старые мудрые люди предупреждали его: «Остерегайся девушек, скрывающих голову под капюшоном». Да, под капюшоном его спутницы прятался секрет.
Если бы девушка раскрыла рот, то показались бы клыки, вполне способные разорвать человеку горло. Звали ее Хоро.
По стечению обстоятельств она путешествовала вместе с Лоуренсом, однако истинным ее обличьем была гигантская волчица, способная проглотить человека целиком.
И вот что она сказала:
– Это мое.
Под балахоном монахини виднелся превосходный, благородный пушистый хвост.
Старейшина посмотрел на Хоро долгим пристальным взглядом, однако взгляд янтарных с краснинкой глаз Хоро был не менее тверд.
Две руки, тянущие в разные стороны Лоуренса, отличались по размеру, гладкости и вообще по всему.
– Вернешь мне его? – спросила Хоро с печальным видом, склонив голову чуть набок.
После этих слов старейшина наконец пришел в чувство – точно заклятие с него спало.
– Ха! Ээ, прошу меня извинить.
И он поспешно выпустил руку Лоуренса.
Если селяне в окрестных полях смотрели за происходящим, несомненно, им должно было показаться, что их жизнерадостный и простодушный старейшина вновь допустил какую-то бестактность, за что ему теперь выговаривает странствующая монахиня.
Однако –
– Благодарю, – сказала Хоро и схватила Лоуренса за освободившуюся руку с жадностью, вовсе не подобающей скромной монахине.
Едва ли нашелся бы мужчина, которому такое бы не понравилось; однако если Хоро вытворила такое на глазах у других, значит, она явно что-то задумала.
В первое время после их знакомства Лоуренс нервничал из-за того, что не в силах был понять, когда Хоро серьезна, а когда нет, однако в последнее время это изменилось. Он научился с холодной головой определять, насколько Хоро серьезна, даже в уединении двухместной комнатушки на постоялом дворе.
Лоуренс вздохнул: что именно затеяла Хоро, было достаточно очевидно.
– Кстати, а какие у тебя здесь дела? Я думала, что мы сюда заехали за водой, но… быть может, он что-то неправильно понял?
Лоуренсу было неясно, оставит ли Хоро эту тему, но тут она встала на цыпочки и хлопнула его по голове.
– Эх, безнадежный ты. А ведь я снова и снова говорю тебе ко всему подходить с открытым сердцем…
