— Как? Как я могу поверить человеку, укравшему мою дочь?! У этого бандита не дрогнет рука ее… — Баро осекся, боясь произнести вслух посетившую его страшную мысль.
— Давайте не думать о плохом, Баро. Если выполнить условия Рыча, я думаю, все будет нормально, — Форс отвел глаза от тяжелого взгляда цыганского барона. — И еще, Баро, я хотел бы прояснить одно обстоятельство…
— Говори.
— Рыч сказал, но я, честно говоря, не знаю, верить ли… Ну, в общем, он сказал, что Кармелита — не ваша дочь, а дочь Астахова.
— Я мог бы сказать тебе, Леонид, что это не твое дело, но я тебе отвечу. Да, это правда. Но то, что Кармелита — не моя дочь по крови, ничего не значит. Она — моя дочь! Слышишь? Моя дочь! И я никому ее не отдам!
— Я понимаю вас, Баро. Но я боюсь, что теперь бандиты потребуют выкуп еще и с Астахова. Недаром же эта информация всплыла именно сейчас, когда ее похитили.
— Так что же, я должен прийти туда вместе с Астаховым?
— Нет. Просто вполне возможно, что освобождение Кармелиты зависит сейчас не только от вас, но и от Астахова… И еще Баро, я понимаю, в каком вы положении, и не обижаюсь на ваши слова, но поймите и вы меня правильно. В вас кипит сейчас негодование, гнев и ненависть — и это понятно. Но завтра ~ завтра жизнь Кармелиты будет зависеть от вашего благоразумия…
* * *
Рука вот уже полчаса сидел в дальнем закоулке приволжских катакомб над связанным Рычем, а тот все это время, не переставая, мычал сквозь скотч, которым был наглухо залеплен его рот. Наконец Рука не выдержал и скотч со рта Рыча снял.
— Да чего тебе?
Рыч сразу же заговорил:
— Слышь, Рука, ты хоть о душе подумай!
— А ты что — священник, что ли? — Рука сильно удивился.
— Нет, я простой человек, хотя и верующий. Вот и тебе тоже предлагаю остаться человеком!
— Ты это о чем?
— Послушай, Рука, отпусти нас!
— Чего?!
— Отпусти нас с Кармелитой. А еще лучше — давай дождемся Удава, возьмем его и сдадим в милицию. Тогда и нам с тобой за наши преступления скидка будет!
— А с чего это ты, Рыч, заинтересовался поимкой Удава?
— Да пойми ты, Рука, что раз Кармелита знает, кто такой Удав, вы же ее в живых не оставите, так? — Рука кивнул в знак согласия, и Рыч закончил свою мысль: — На тебе ж есть уже один труп. Так неужели тебе мало? Не бери грех на душу — давай спасем девчонку!
— Неумный ты человек, Рыч. Не понимаешь, что ли, что не только Кармелите, но и тебе конец будет скоро. Мы ж как только получим деньги, так Кармелита нож в живот получит.
— Ну так а я о чем?
— Да ведь не просто нож она получит, а твой нож, Рыч, твой! И тебя Удав, то есть уже не Удав, а адвокат Форс, убьет при попытке сопротивления.
— Ага, только тогда рядом с моим трупом вам придется оставить и деньги.
— Ну почему же? Деньги на тот момент ты уже спрячешь.
— Куда это?
— Ну, кто ж это узнает? Только так все подумают, когда адвокат Форс предъявит цыганскому барону Зарецкому два трупа: его дочери и ее убийцы.
Понял?
— Это-то все я понял. Я только не понимаю, как же ты жить после этого собираешься?
— Хорошо жить собираюсь. На каких-нибудь там Канарских островах.
— Ошибаешься.
— Почему это?
— Потому! Ты что, думаешь — Удав оставит в живых такого свидетеля и сообщника, как ты?
Рука сразу перестал улыбаться, а Рыч все объяс няли объяснял:
— Ну, грохнешь ты меня, ну, убьешь Кармелиту Но ты же сам и будешь следующим. Удаву ты живым не нужен!
— Ну и что ж ты мне делать посоветуешь?
— Отпусти нас.
— Крыша у тебя поехала!
— А ты подумай еще раз: когда вы выкуп получи те — ну зачем ты будешь нужен Удаву? Чтоб с тобой делиться? А вот сдадим мы с тобой его ментам — и девчонка к отцу вернется, и нам по всем делам скидка будет. И за убийство Бейбута, и за воровство — есть ведь и у тебя, и у меня грехи…
Но тут Рука как будто сбросил с себя какое-то наваждение.
— Эх, Рыч, — совсем за дурака меня держись? На такую туфту разводишь!
Жить хочешь — вот и стараешься!
— Да я тебя, дурака, спасти стараюсь!
— А я уж как-нибудь сам. Без твоей помощи, — Рука снова заклеил Рычу рот. — А то, что вас с девчонкой шлепнут, — так это мне только на руку: меньше свидетелей — меньше проблем! Так что сиди тихо и жизнь свою пустую вспоминай. Немного осталось.
