Рука плюнул на Рыча и пошел проверить, как там Кармелита.
А Рыч из последних сил подполз к какому-то камню и стал тереться об него своими веревками, надеясь освободить руки.
* * *
Люцита буквально ворвалась вслед за Максимом к нему в номер.
— Максим, послушай!
— Я уже слушал тебя, Люцита, хватит!
Но девушку было не остановить. Она вновь и вновь рассказывала Максиму о своем Богдане-Рыче, о том, какой он на самом деле хороший, и о том, как запуталась жизнь цыгана, да и ее жизнь вместе с ним.
Но все слова разбились о короткий ответ Максима:
— Я не верю в это, Люцита.
— Не веришь? — она подошла к столу и вдруг схватила лежавший на нем кухонный нож. — А в это поверишь?
Максим перепрыгнул через разделявший их стул, стремясь остановить цыганку, но не успел — Люцита сделала себе глубокий надрез на левой руке выше локтя. Из раны сразу хлынула кровь.
— Что ты делаешь?!
— Это самая страшная цыганская клятва! И я клянусь тебе…
— Да-да, я все понял… — Максим старался перевязать руку Люциты полотенцем.
— Я клянусь тебе, что Богдан не виноват в похищении Кармелиты!
— Да-да, не виноват… — наконец рука была перевязана, и Максим уложил Люциту на кровать.
— Ты что, совсем с ума сошла?
— А что же мне еще делать, чтобы мне поверили?
— Что делать? Так, давай для начала вызовем "скорую".
— Нет, Максим, мне "скорая" не нужна. Поверь мне, я хочу спасти не только Богдана, но и Кармелиту тоже!
— И что же ты предлагаешь?
— Пойдем в катакомбы. Я знаю, я чувствую — они там!
— Да, но Баро и Миро уже все там обыскали!
— Значит, не все! Не спрашивай меня, откуда, но про это подземелье я знаю больше них. И если ты со мной не пойдешь, то я пойду одна. Но вот с бандитами одна я не справлюсь. А ты — ты будешь сидеть здесь и ждать, пока Кармелиту не убьют!
— Так, ладно, знаешь что!.. Тебе точно не нужен врач? — Нет.
— Ну, тогда пошли!
Если был даже самый маленький шанс спасти Кармелиту, Максим не мог его упустить.
* * *
Как только Форс вышел из дома Баро, Земфира прибежала к мужу.
— Ну? Что сказал Форс?
— Передача денег назначена на завтра.
— Значит, Кармелита завтра будет дома? И весь этот ужас наконец закончится? — Но Баро ничего ей не отвечал. — Или нет, не закончится?
— Форс думает, что теперь они потребуют выкуп не только с меня, но и с Астахова.
— Очень может быть… Это логично — иначе зачем было именно сейчас говорить Астахову, что Кармелита его дочь.
— Понимаешь, больше всего я боюсь, что завтра, когда я отдам деньги, они все равно не отпустят мою девочку…
— Рамир! Я чувствую, что все будет хорошо…
— Дай-то Бог! Но теперь все упирается не только в деньги, но и в наши совместные действия с Астаховым. Я должен поговорить с ним!
Баро, не откладывая, поехал к Астахову. Открывая дверь своего дома, тот меньше всего ожидал увидеть на пороге Зарецкого.
— Рамир?
— Не ждал?
— Ну, честно говоря, нет.
— Пустишь?
— Конечно, проходи!
Баро прошел в дом, оглядываясь по сторонам.
— Хорошо живешь, Николай. Уютно. Тут и с друзьями посидеть приятно, и работать хорошо. Жаль только, что нас с тобой свел такой печальный случай.
— Да уж…
— А дом у тебя замечательный.
— Мне и самому нравится. Вот только теперь придется искать другое жилье.
— Собираешься заложить?
— Да. Требуют выкуп за Кармелиту.
— Форс говорил мне об этом.
— Форс?!
Баро подробно рассказал Астахову о поли Форса в переговорах с бандитами.
А тот поведал своему другу по несчастью о новых требованиях бандитов и дал прочесть распечатку последнего электронного письма, в котором говорилось о выкупе.
— Значит, они хотят получить за нашу дочь вдвойне: с тебя миллион и с меня миллион?
— Да. И выхода у нас нет — придется им эти деньги отдать… Ты знаешь, мне понравилось, как ты сказал: "наша дочь".
— Не лови меня на слове, Коля. Ты ведь обещал, что ничего не скажешь Кармелите, ест я этого не захочу. А я пока ничего не решил.
— Не беспокойся, я свое слово сдержу. Но ты же не можешь запретить мне думать о ней.
Баро молчал, насупившись, потом шумно выдохнул воздух и заговорил:
— Спасибо тебе, Коля! Спасибо, но Кармелита — это моя дочь и по вашим законам, и просто по правде.
— Рамир, а ты помнишь древнюю притчу о мудром царе, к которому привели двух женщин, спорящих о том, чей ребенок?.. Ну, царь тогда приказал разрубить этого ребенка пополам и отдать каждой по половине. И тогда одна из женщин закричала: "Не надо, лучше отдайте его той, другой!" Так царь узнал, кто же истинная мать.
