— Почему ты сейчас рассказал это мне, Коля?
— Потому что сейчас топор занесен над Кармелитой. И каждый из нас готов сделать все, чтобы ее спасти.
— Да, ты, наверное, прав, — произнес Баро после долгой паузы. — Ради Кармелиты я готов на все. Но — к делу! Тебе уже сказали, как и когда ты должен отдать деньги?
— Нет еще.
— Странно. А мне уже назначили встречу на завтра.
— Где?
— В старом театре.
— Так. А что же делать мне?
— Я думаю, что они обязательно должны позвонить тебе в ближайшее время.
По идее-то, они захотят получить деньги с меня и с тебя одновременно.
— Я позвоню тебе, как только они выйдут на связь. И вообще, буду держать тебя в курсе.
— Хорошо, Коля, спасибо.
Баро встал, Астахов тоже поднялся.
— Мне пора. Буду ждать от тебя вестей. Они пожали друг другу руки, и Баро вышел.
Антон и Тамара сидели на скамейке на набережной, и сын рассказывал матери о своей недавней беседе с Форсом.
— Он хочет восемьдесят процентов с нашего миллиона.
— Ого-го! Ну и аппетиты у него, однако. Надо будет подумать, как с этим быть.
— Мамочка, думать особо некогда. Завтра надо уже идти за деньгами!
— Завтра? Но тогда надо узнать, кто, где и когда будет эти деньги с Астахова получать.
— Мама, за деньгами завтра пойду я.
— Как это — ты? Почему ты? Куда ты лезешь? — накинулась Тамара на сына. — Это должен сделать человек, которого Астахов не знает!
— Мам, во-первых, это не моя идея, а Форса. А во-вторых, сначала мне она тоже не понравилась, но потом я подумал, что в этом что-то есть…
— Что есть? О чем ты говоришь? — Тамара с ужасом видела перед собой по-прежнему маленького мальчика, которого жизнь так ничему и не научила.
— А ты только представь — папаша спасает свою новую доченьку — сидит тихо и отстегивает денежки. Кто ж откажется от такого милого зрелища? К тому же, это, наверное, будет моя последняя возможность посмотреть в глаза человеку, которого я столько лет считал своим отцом.
— Глупо, Антон, глупо! — Тамара убеждалась в своих худших предположениях. — Глупо — раз, и рискованно — два!
— Кто не рискует, тот, сама знаешь, — не пьет. Астахов выгнал меня из дома, оставил без средств к существованию. И все это даже не зная, что я — не его сын! А ты представляешь себе, что было бы, если б он узнал? Да я бы вообще превратился для него в ничто!
Антон уже кричал, и Тамаре стоило усилий успокоить его, чтобы не услышали прохожие.
— Ты несправедлив, сынок. Надо отдать Астахову должное — он был хорошим отцом.
— Вот именно — был.
— Ты помнишь — совсем недавно, в ресторане, — как тепло он вспоминал твое детство?
— Мамочка, зато, когда я вырос, у него не осталось для меня ни одного теплого слова!
— И, тем не менее, он любит тебя. И, думаю, не сумеет вот так просто вышвырнуть тебя из своей жизни.
— Он не сумеет, а я сумел. Я — человек несентиментальный, и Астахова из своей жизни уже вышвырнул. Так что спокойно пойду и заберу у него деньги. И вообще, для нас сейчас главный вопрос — не Астахов, а Форс и его восемьдесят процентов. Которые должны стать нашими.
— Ну а что нам остается? Будем торговаться.
— А вот я думаю иначе, торговаться мы не будем. Как только я получаю деньги — мы сразу уезжаем из города.
— Антон, неужели ты надеешься перехитрить Форса? Я уверена, что он предусмотрел и этот вариант, и хорошо к нему подготовился.
— А что он нам сделает? В гробу я видел и Форса! И всех его!..
— Антон, как ты можешь так говорить — "в гробу"? Это же, получается, и о твоем ребенке!
— Мамочка, в этом мире вообще не понятно, кто чей ребенок. Я — не сын Астахова, Кармелита — не дочь Зарецкого. Так что все перепуталось, и давно уже нет никаких законов и запретов.
Антон встал со скамейки.
— Пойду отдохну и высплюсь. Так что спокойной ночи. И, пожалуйста, будь готова к завтрашнему утру — как только я получаю деньги, мы сразу же уезжаем из города!
Тамара смотрела вслед Антону. Действительно — ничему не ученный жизнью маленький мальчик. Вот только если в детстве этого маленького мальчика еще можно было заставить слушаться маму, то теперь уже нельзя.
* * *
Форс вошел к Астахову, не особо церемонясь.
— Что там у тебя? — Астахов не горел желанием общаться со своим бывшим юристом.
