— Брось свои грустные мысли, мама! Будем с тобой танцевать и думать только о хорошем. Потому что завтра мы станем богатыми! — Антон кружил мать в танце и гнал от себя все мысли, кроме самых приятных.
— Ой, Антошка, только бы все получилось…
— Мама, ну ты же знаешь меня лучше, чем кто бы то ни было, — мне абсолютно не нужен этот Форс, мне не нужна эта его Светка с вот этим вот ребенком. Очень уж я устал от ее капризов… Мне нужны только деньги!
— Антон, Антон, до чего же ты сейчас похож на своего отца! Я имею в виду не Астахова…
— Понимаю. И кстати, если хочешь его осчастливить, то лучше тебе сейчас съездить к нему и предупредить — в любой момент нужно быть готовыми уехать из города.
* * *
Кармелита изо всех сил кричала в трубку, которую держал у ее уха Форс:
— Алло! Алло, папа! Папа, это я! Папочка, я жива, я здорова, со мной все хорошо, ты только не переживай, ладно? Не волнуйся, со мной все в порядке! Ты только делай все, как они говорят, слышишь? Я люблю тебя, папа!
Пап, и еще…
Но тут Форс решил, что хватит уже семейного общения, и нажал отбой.
А Баро все кричал и кричал в телефон, не обращая внимания на короткие гудки:
— Кармелита! Доченька! Родная моя! Я тоже тебя очень люблю!!!
— Что там? — коротко спросил Астахов, когда Баро наконец положил трубку.
— Моя дочь жива, — на глазах у цыганского барона вновь появились слезы.
— Рамир, поверь, у меня и в мыслях не было отнимать у тебя дочь. Просто я хочу помочь вам — ей и тебе.
Баро поднял на Астахова тяжелый взгляд, но Николая Андреевича это не смутило.
— И еще, Рамир, когда все это закончится, когда Кармелита будет дома — я не скажу ей ни слова. Если ты решишь открыть ей правду — сделаешь это сам.
Решишь ничего ей не говорить — я тоже буду молчать.
— Спасибо тебе, Николай. Не надо пока говорить о том, что будет после ее освобождения. Сейчас главное — спасти Кармелиту. Главное для нас обоих.
И мужчины пожали друг другу руки.
Кармелита сглотнула слезы и спросила Форса неожиданно резко и смело:
— Теперь вы меня убьете?
— Если будешь себя вести так же хорошо, как и сейчас, то, возможно, я и отпущу тебя к папочке.
— И вы не боитесь, что я вас выдам?
— Выдавай, деточка, выдавай. Просто если все пойдет по моему плану, то к тому моменту я уже буду далеко-далеко, и твой папа меня никогда не достанет.
— И вы не боитесь, — Кармелита усмехнулась, — что мой отец может так же поступить с вашей дочкой, как вы со мной?
— Нет, не боюсь — он этого не сделает.
— Ну почему же? Ведь вы же сделали это, несмотря на то, что мы с вашей дочерью лучшие подруги, учились с ней в одном классе…
— Вот именно потому, что вы со Светой лучшие подруги, Кармелита, я и даю тебе шанс остаться в живых, — Форс начал нервничать. — Но все будет зависеть оттого, насколько правильно ты себя поведешь. Тебе ясно?
Кармелита, не теряя достоинства, кивнула в ответ.
— А насчет Светки можешь не волноваться — она уедет вместе со мной, и никто никогда нас уже не найдет. Так что или эта наша с тобой встреча последняя, или у нас будет еще одна встреча, которая станет последней для тебя!
* * *
Антон валялся на диване в Форсовом доме, в Светиной мастерской. Вдруг дверь открылась и в комнату вошла сама Света.
— Привет! — весело бросила она Антону, замершему от неожиданности. — Ого! Ничего себе! — это относилось уже не к Антону, а к сделанному им ремонту. — Красота-то какая! И какой же ты у меня молодец!
Света бросилась целовать жениха, и только тут он наконец сообразил спросить, что же случилось в больнице и почему невеста пришла домой.
Оказалось, что Свету просто выписали, и она решила сделать сюрприз и папе, и жениху, ни о чем их не предупреждая.
— Так значит, у вас все хорошо? И у тебя, и у ребенка?
— Да, доктор сказал, что мне только нельзя волноваться, нельзя поднимать ничего тяжелого, ну и поменьше всяких там отрицательных эмоций.
— Ну, кому таскать тяжелое, я думаю, здесь найдется.
И тут Света вспомнила о любимой подруге:
— Да, но вот только что касается волнений, то от них мне не избавиться, пока я не узнаю, что с Кар-мелитой.
Антон стал горячо убеждать Свету, что вовсе и не надо им думать о Кармелите, что для них главное сейчас — здоровье будущего ребенка, что Кармелита — это забота ее отца, вернее, теперь — двух отцов. Так он (вот незадача!) проговорился о том, что Кармелита — дочь Астахова. Света никак не могла в это поверить, и Антону (сказал "а", говори "б") пришлось выложить ей все доказательства: фотографию первой астаховской жены да еще и рассказ Тамары о подмене ребенка в роддоме.
