— Неплохо, очень даже неплохо! — резкий голос с нотками удовлетворения заставил меня вздрогнуть, — только не велико умение швыряться булыжниками направо и налево.
Обернувшись, я увидела карлика, сидящего на ветке стоящего неподалеку дерева; яркая, огненная шевелюра его бесформенным пятном горела на зелено-коричневом фоне леса, угловатые, нелепые конечности двигались хаотично, создавалось впечатление, будто руки и ноги его живут сами по себе.
— Вы кто? — я инстинктивно вскочила с бревна и отступила ближе к деревьям, прижалась к шероховатой коре.
— Тише, тише, не стоит сейчас хватать тот камешек с целью нечаянно уронить его на мою рыжую голову, — карлик усмехнулся и ловко спрыгнул с дерева. Вблизи он производил впечатление скорее комическое, нежели страшное — слишком острый нос, рыжие брови в совокупности с непропорциональным телом создавали образ, схожий с Бральтом-непоседой, героем малышовых сказок.
— У меня ни цели, ни желания тебя обижать, к тому же, у меня это навряд ли получится, — карлик усмехнулся, обнажив крупные передние зубы. — Позвольте назваться — Кетэн Крамб.
Я вышла обратно и вновь заняла свое место на поваленном стволе.
— Ваше имя мне знакомо, — я силилась припомнить, где могла слышать эту ничем не примечательную фамилию.
Карлик вздохнул, состроил карикатурно — обиженную мину и проворчал:
— Вот так всегда. Всем знакомо и никто не помнит, и ты вынужден постоянно рассказывать о своем несколько раз прадедушке.
— Постой, так это твой предок построил собор Святого Харальда? — я с интересом присмотрелась к низенькой фигуре.
— Угу, он самый, — карлик подчеркнуто задрал подбородок.
Я решила подыграть ему.
— Ну и чем же я заслужила честь лицезреть потомка такого знаменитого зодчего?
С карлика сдуло его напускное шутовство.
— Милая, вы кажетесь мне более разумным человеком, нежели этот сумасшедший Ульрих, так что хоть я и нарушаю слово, данное своему батюшке, раскрывая вам суть дела, мне кажется, что вам эта информация пригодится гораздо больше, нежели упертому отцу Ульриху.
Я непонимающе уставилась на него.
— Вы о чем?
Кетэн шлепнулся рядом со мной на бревно.
— Я, ведьмочка моя, о том, что когда Лоран приказал моему предку выстроить собор Святого Харальда, он не учел одной вещи, а именно — что досточтимый сколько-то там прадедушка Хардос был колдун, и Силы у него было поболе, нежели у тебя. Так вот, после того, как началось повальное насаждение веры в Истинно Великого, святилища старых богов начали повсеместно уничтожать. Не знаю, говорила ли тебе матушка до своей смерти что-нибудь о старой вере?
Я отрицательно покачала головой.
— На месте собора Святого Харальда стоял алтарь Вальда, существа, которое изначально владело Силой и согласно учению старой веры, создало людей. Вальда подарил ее избранным людям, чтобы те, используя дар по своему усмотрению, облегчали жизнь себе и близким, и чтобы человек, самый слабый из ее творений, выжил и укоренился в мире.
— Значит…
— Да, — карлик чуть склонил голову вправо и стал похож на огромную любопытную птицу, — раньше наделенные Силой считались избранными, любимцами Вальды. Но потом человек забыл о том, что и для чего дало ему Силу. Он стал стремиться к власти, а блеск золота закрыл сияние солнца.
Правители решили объединять земли, и для этого было решено ввести новую религию, единую для всех земель. Так появилась вера в Истинно Великого.
Следом и возникла необходимость в первых Инквизиторах, потому что церковники не обладали Силой, следовательно, не могли показать людям чудо, а обладающие не желали вставать на сторону Истинно Великого, справедливо полагая, что такое поведение разгневает Вальда.
Да что чудо, они и вылечить простое воспаление не могли. Наделенные Силой были словно пощечина на лике новой веры, человек видел разряженного святого отца, распевающего молитвы во здравие, но не делающего ничего конкретного, и ведьму, которая без всяких воспеваний врачует его болезнь, и, как правило, излечивает ее. Как ты думаешь, ведьмочка, могли ли храмовники позволить, чтобы и дальше демонстрировалось превосходство старой веры над новой?
