Каждый день, как только на Город спускается ночь, на улицу выходит Фонарщик.
Я помню его еще совсем мальчишкой, помню, как первый раз увидел его, карабкающегося по длинной лестнице к Старому Фонарю, стоявшему в начале центральной улицы города.
Тогда-то и началась эта история.
Фонарщик был юн и не знал, что становясь фонарщиком, он одновременно становится и немножко волшебником.
Фи, скажете вы, что же волшебного в том, чтобы ежедневно обходить город с лестницей в руках и раз за разом подниматься к уличным фонарям? Это же каждый сможет, да и фонари – вон они, за окном, длинные и молчаливые, годные только на то, чтобы освещать дорогу бегущим мимо людям.
Позвольте с вами не согласиться. Ведь благодаря фонарщику и фонарям в мире каждый день становится капельку светлее и кто-то может найти дорогу домой или не пройти мимо того, кому в этот миг нужна помощь, а это не так уж и мало.
Так вот, когда наш Фонарщик в первый раз взял свою лестницу и вышел на улицу, он еще не знал, что с этого мига он стал немножко волшебником.
И чудеса не заставили себя долго ждать.
Я сидел на скамейке напротив, когда Фонарщик приставил свою новенькую, не запачканную еще маслом лестницу к ножке первого в своей жизни Фонаря и полез вверх. Фонарь выпрямился, чтобы Фонарщику было удобнее крепить лестницу и неизвестно откуда взявшейся рукой снял свою шляпу-крышку.
– Добрый вечер, господин Новый Фонарщик!
Фонарщик едва не упал с лестницы, но Фонарь успел поддержать ее второй рукой.
– Ох, забыл, что в первый раз все пугаются. Не стоит беспокоиться, я действительно могу с вами говорить, ведь вы теперь волшебник, ну а я – волшебный Фонарь.
Фонарщик беспомощно оглядел улицу и взгляд его остановился на мне.
–Да-да, этот старый фонарь отличается разговорчивостью, – успокоил его я и затянулся трубкой.
–Как! Вы тоже можете его слышать? – Фонарщик уже не знал, что и думать.
–Конечно могу. Ведь я тоже волшебник, хотя мое волшебство и не связано с зажиганием фонарей.
Старый Фонарь отпустил лестницу и почтительно кивнул своему новому знакомому.
–Вы еще не представляете, как много интересного с вами произойдет на этой улице, – заговорщически подмигнул Фонарь и показал рукой на проспект, – я стою тут более ста лет и поверьте мне, повидал такого…
Фонарщик окончательно свыкся с мыслью, что фонари могут разговаривать, а волшебники – сидеть летним вечером на лавочке, покуривая ароматный табак и посмеиваясь в усы, он успокоился и с интересом посмотрел на нового знакомого.
Вечер тихонько вступал в свои права, набрасывая на Город пелену из вечернего аромата цветов, цокота копыт по мостовой, запаха горячих камней и того особенного, ни с чем несравнимого запаха летнего вечера, какой может быть в Городе только в июне. Фонарщик шел по улице, подходя то к одному, то к другому Фонарю, зажигал огонек, и в городе становилось немного светлее и теплее. А Фонари по очереди снимали шляпы, кланялись и приветствовали своего нового спутника.
Я часто видел потом из окна своего дома, как Фонарщик, завершив работу, возвращался к Старому Фонарю и подолгу беседовал с ним, порой даже в метель не торопясь домой, долго дискутируя и слушая что-то. А Фонарь трещал фитилем, рассказывая о том, что видел он, стоя на этой самой улице.
Позже Фонарщик, с которым мы стали друзьями, говорил мне, что никогда бы не подумал, что на одной улице может происходить столько всего волшебного, странного, прекрасного и грустного.
Хотя, казалось бы, что же тут необычного? Люди бегут куда-то, встречаются, расстаются, смеются и плачут, делятся новостями, принимают решения и ходят на свидания, а где же еще в Городе может происходить все это, как не на центральной улице? А где найдешь вечером на центральной улице места красивее и уютнее, чем на скамейке под Старым Фонарем?
Шли годы. Фонарщик из молодого человека превратился в зрелого мужчину, потом стал стариком, но все также, в любую погоду, выходил на улицу зажигать Фонари. И все так же, как в первый день, Старый Фонарь уважительно снимал перед ним свою шляпу-крышку.
И вот настал день, когда Старый Фонарщик не вышел на улицу, а Старый Фонарь впервые почтительно снял крышку перед его преемником, молодым парнем, который отныне тоже стал немного волшебником.
