— Что там так блестит на земле? — спросила она. — Вон там, как золото…
Липст обнял Юдите за плечи.
— Это гнилушки. Обыкновенные гнилушки.
— А до чего ярко блестят!
В ночной тишине ясно слышалось, как по железнодорожному мосту прогрохотала электричка. Дорога вынырнула из леса и пошла берегом реки. Над лугами слоился белый туман. Вдали тускло светились окна дач.
— Нам еще долго идти? — спросила Юдите.
— Ты устала?
Юдите покачала головой.
— Мне кажется, у сегодняшнего дня нет конца.
— А мне нет, — сказал Липст. — Мне он кажется слишком коротким…
Через четверть часа они сели в поезд. Электровоз рванул длинную вереницу вагонов и помчал в сверкающий огнями город.
Через несколько дней по пути на работу Липст встретил в трамвае Робиса с Ией. Супруги сияли. Они обменивались туманными полунамеками, и вид у них был подозрительно загадочный, будто им здорово повезло в лотерее.
— Как дела Угиса? — поинтересовался Липст.
— У него последние экзамены, — ответила Ия.
— Скоро дозреет и свалится, — добавил Робис.
— Думаешь, не выдержит?
— Нет. Я думаю, получит аттестат зрелости.
Робис с Ией переглянулись. «Можно ему сказать?» — спрашивали глаза Ии. «Можно. Отчего же нет?» — отвечал взгляд Робиса.
— Мы уже не живем в общежитии. — Ия тут же воспользовалась немым разрешением,
— Сенсация! Дали квартиру?
— Квартиру обещали к осени, — Ия поправила воротник сорочки Робиса. — Пока что мы на взморье.
— Теперь у нас собственный за́мок, — усмехнулся Робис. — Шапар отвоевал для нас у дачного треста на пять лет. С кондиционированным воздухом. Днем подается теплый, ночью — холодный.
— Семнадцать квадратных метров, не считая чердака, — уточняла Ия. — Одно окно выходит в лес, другое — на море. И никакого холода ночью не подается, ты не верь ему. Ночью в комнату подаются комары.
Все это было сказано с улыбкой и оттенком иронии, но Липст прекрасно видел, что они оба совсем ошалели от счастья. Красткалны готовы были скакать и кувыркаться, взявшись за руки, плясать вокруг унылой кондукторши с бородавкой на кончике красного носа.
Липст недоверчиво развел руками.
— Ну, поросята, я вам просто завидую!
Робис с Ией опять переглянулись.
— Ты мог бы как-нибудь заехать к нам в гости, — Робис почесал подбородок.
— Хоть один, хоть вдвоем, как тебе удобнее, — улыбнулась Ия.
Примечание Ии приятно пощекотало самолюбие Липста. Он чувствовал себя польщенным.
— Спасибо, — сказал он. — Можете не сомневаться. Приеду как штык!
— Что ты собираешься делать сегодня вечером?
Липст пожал плечами — сегодня у Юдите показ.
Что он мог делать в такой вечер?
— Хотел зайти к Угису.
— Угис вечером будет у нас. Может, и ты заедешь?
— Надо подумать.
— Ия собирает народ, — Робис подмигнул, — надо перетащить старый шкаф на чердак. Я один не справлюсь.
— Правда, Липст, приезжай! Не задавайся.
— Ну, если шкаф… Вдвоем с Угисом вы вряд ли его подымете.
— Следующая остановка Велозавод, — проворчала угрюмая кондукторша.
«Съезжу, — решил Липст. — Что тут особенного?» Мысли его вскоре умчались по привычному маршруту. К Юдите. Опять вечер без нее. Липст сможет делать все что угодно и идти куда вздумается — и все это бессмысленно. Но так или иначе эти часы тоже надо было пережить, чтобы дождаться мига, когда Юдите будет опять с ним. «Ну ладно, съезжу», — решил он.
Саша Фрейборн несерьезный противник для Липста. В первом сете он еще кое-как держался, но вскоре выдохся и окончательно утратил боевой дух. Второй сет для Саши прошел в основном под столом в поисках шарика. Такая игра была пустой тратой времени.
Липст поглядел на часы — до конца обеденного перерыва пятнадцать минут. Наконец Саша швырнул ракетку и поднял руки:
— Сдаюсь! Что делать? Я игрок другого класса…
Липст уже хотел было отправиться в цех, но тут к нему подошел Румпетерис. Липст тотчас его вспомнил, хотя с той первой встречи ни разу больше не видал и даже не знал, где он работает.
— Товарищ Тилцен, у меня к вам небольшой разговорчик.
«Не поленился узнать мою фамилию, — усмехнулся про себя Липст. — И на «вы»… Какая честь!»
— Ну что ж, — Липст закатал рукава рубахи. — На каких условиях?
Румпетерис пристально посмотрел на него.
