Внуки Колумба - страница 45

У Липста перед глазами, словно из синего тумана, вынырнула красная физиономия «Сыра голландского». Липст снова отчетливо увидел картину, которая уже забывалась: вот он хочет подбежать к Юдите, идущей по другой стороне улицы, но появляется «Сыр голландский», берет девушку под руку и уводит…

«Связано с работой…» Самая обычная отговорка. Хоть из уважения к нему могла бы соврать поскладнее.

Липст убит. С какой трепетной надеждой и радостью он ожидал этой встречи! В кармане тридцать рублей, и он, дурень, надеялся, что на эти деньги распахнет перед Юдите весь мир. Но главная беда заключалась в том, что он не мог скрыть свою досаду, и это было невыносимо.

— Что ж, ничего не попишешь, — сказал он. — Иди…

Юдите, смотрела куда-то в сторону. Правую перчатку она наполовину уже распорола.

— Мне еще рано, — она вдруг резко повернулась. — Я не знаю… Я думаю, минут десять мы могли бы погулять.

— Как хочешь.

Они могли ходить десять минут и даже десять часов — радости от такой прогулки уже не было.

Юдите оперлась на руку Липста. Они пошли. Липст шагал молча и понуро — как за гробом.

Юдите тоже молчала. Время от времени она украдкой взглядывала на Липста. Тот ничего не замечал.

У сверкающего окна витрины толпилась гурьба ребятишек. Монументальный Дед Мороз держал перед собой большущий мешок с подарками.

— Уже елочные игрушки продают, — сказала Юдите. — Как быстро летит время! Скоро Новый год…

Липст промолчал.

— Ты чувствуешь это, Липст?

— Нет, — в голосе слышался вызов. — Мне это совершенно безразлично. Я давно вышел из того возраста, когда радуются блестящим шарикам.

Вопиющая ложь! Но иначе Липст не мог. Он чувствовал себя оскорбленным, хотелось наговорить Юдите резкостей.

Юдите невольно улыбнулась. В ее глазах мелькнул веселый огонек.

— Тебе надо идти, — напомнил Липст. — Почему же ты не уходишь? Я не хочу, чтобы ты опаздывала из-за меня.

— Может, мы могли бы встретиться завтра? — спросила Юдите.

Липст замялся.

— Завтра на заводе важное собрание. Буду занят.

— Ну, тогда, может, послезавтра или в субботу? С завтрашнего дня у меня все вечера свободны.

— У меня нет. Как раз наоборот — все вечера заняты. Десять собраний подряд, одно важнее другого…

Юдите посмотрела Липсту в глаза. Она смотрела долго и со странной улыбкой. Выражение ее лица почти не изменилось, только все оно как-то посветлело.

Она взяла руку Липста в свою. Липст стоял, нахмурив лоб, и кусал губы. Машинально он тянул руку все ближе и ближе к себе, но Юдите не выпускала его ладони. Он чувствовал, как ее волосы, раздуваемые ветром, касаются его лица, ощущал их нежную ласку и тепло руки Юдите, передававшееся через порванную перчатку.

— Почему ты не идешь? — спросил Липст теперь совсем тихо и без раздражения.

— Я никуда не пойду, — сказала она. — Я передумала.

Слова Юдите дошли до сознания не сразу. Липст почувствовал, как его вдруг обдало жаром.

— Ты останешься? — недоверчиво переспросил он. — Со мной?

— Да, Липст, — ответила она. — С тобой. Чему ты удивляешься?

— Как же это?

— Вот так… Я передумала. Это не очень важно.

— Ты прости меня, — Липст отпрянул от Юдите и подошел к зеркалу рядом с витриной. — Дай-ка самому на себя поглядеть. Такого дурака увидишь не часто…

Недавно открывшийся широкоэкранный кинотеатр «Палладиум» сверкал огнями, и люди, бежавшие от осенней темноты, вились вокруг, словно ночные бабочки у яркой лампы. Показывали французскую комедию с Дани Робэн и Жаном Марэ. Перед дверьми кишела толпа.

Юдите прилипла к яркой витрине.

— Жан Марэ и Дани Робэн! — воскликнула она. — Посмотри, Липст, какие чудесные снимки!

— Да, Юдите, я вижу.

— И через пятнадцать минут начинается сеанс!

Восторженный шепот звучит в ушах Липста приказом. Наконец-то ему выпало счастье исполнить желание Юдите, доставить ей удовольствие. О чем тут раздумывать — действовать, и немедленно!

— Надо достать билеты, — решительно сказал он. — Пойдем в кассу.

В толкучке Липст не успел даже отыскать конца очереди. Над окошком появился плакатик: «Все билеты проданы». В мгновение ока очередь рассыпалась, народ спешно покидал кассу, словно она была тонущим пароходом. Оставалась единственная надежда — попытаться купить билеты у входа.