После долгого колебания, лорд Палмерстон наконец произнес:
– Да, это правда.
– Милорд, я пришел сюда, чтобы уверить вас, что ни я, ни Эмили, ни инспектор Райан, ни сержант Беккер никогда не выскажем вслух наши подозрения о том, что произошло вчера вечером в гидропатической клинике. На самом деле детективы лишь способствовали вашему намерению как можно скорее отправить в путь доктора Мандта. Комиссар Мэйн пребывает в полном неведении касательно всего этого. Он полагает, что в гроб положили неопознанного нищего, который решил укрыться в клинике от непогоды и по неосторожности поджег дом. Вашей тайне ничто не угрожает. В свою очередь я надеюсь, что моей дочери и всем остальным тоже ничто не грозит.
– Вы намекаете, что я мог бы причинить вред кому-то из них, чтобы скрыть…
– Мир накренился, милорд, как и эти картины.
Лорд Палмерстон снова взглянул на трещину в обшивке.
– Даю слово, что никому из вас не причинят вреда.
– Благодарю вас, милорд. Осмелюсь спросить, привела ли ваша тактика к успеху?
– Вы бесстрашный человек.
– Я боюсь только за свою дочь и своих друзей, премьер-министр. Что касается меня, то шесть недель назад я уже говорил вам, что я единственный человек из всех, кого вы когда-либо встречали, который настолько мало заботится о себе, что рискует говорить вам чистую правду.
Лорд Палмерстон смерил Любителя Опиума долгим взглядом и наконец кивнул:
– Новый царь не испытывает такой жажды продолжать войну, какой отличался его отец. Появились признаки того, что его больше беспокоит растущее недовольство подданных из-за нехватки продовольствия, вызванной войной. Мы планируем новое наступление. Могу предположить, что военные действия прекратятся к весне следующего года.
– Но вы не выглядите триумфатором, милорд.
– Мне вспомнилась еще одна фраза, сказанная вами шесть недель назад.
– Какая именно?
– Неограниченная власть может стать невыносимым бременем.
– Дэниел Харкурт был вашим поверенным, милорд. Когда вы не позволили полиции получить доступ к его документам, это было связано с тем, что Харкурт помогал вам в деле, о котором не должен узнать ни один из членов правительства?
– Я не могу ответить на этот вопрос.
– Тогда, может быть, вы ответите на другой? Ваше желание держать инспектора Райана и сержанта Беккера подальше от гидропатической клиники было вызвано только опасениями, что они узнают о докторе Мандте?
– А чем еще оно может быть вызвано?
– Возможно, вы догадываетесь, кто убил Дэниела Харкурта, и хотите защитить убийцу.
– Защитить… Бог мой, Дэниел был моим другом! Мне было невыносимо больно мешать расследованию.
– Значит, теперь, когда доктор Мандт отправился в безопасное место, вы больше не будете препятствовать следствию? – спросил Де Квинси. – Инспектор Райан, сержант Беккер, Эмили и я вольны использовать все возможности, чтобы найти убийцу?
– Если вы поймаете его – кем бы он ни был, – я сам готов исполнить работу палача.
По темному коридору шли сразу два адвоката, а не один – и солиситор, и барристер. Гарольд порывисто вскочил с койки.
– Скиффингтон и Лавери, спасибо, что пришли! – Гарольд знал их не только как адвокатов, но и как партнеров по карточной игре и поэтому обратился к ним по-дружески. – Я уже начал отчаиваться!
– Нам рассказали о ваших трудностях с законом, – отозвался тот из двоих, кто выглядел более солидно.
– Значит, вы понимаете, насколько нелепы эти обвинения. Подготовьте любые документы, какие только понадобятся. Вытащите меня из этого отвратительного места.
Оба адвоката смущенно посмотрели на него.
– Мы решили оказать вам любезность и прийти лично, – произнес более худой из них.
– Я вижу! А теперь сделайте все необходимое, чтобы вытащить меня отсюда.
– Есть некоторые затруднения, – сказал один из адвокатов.
– О чем это вы?
– Нас наняли не для того, чтобы защищать вас в суде.
– А для чего же?
– Обычно мы не называем имя нанимателя, но на этот раз мы получили распоряжение сообщить вам, что нас наняла миссис Ричмонд.
– Что?
– Миссис Ричмонд наняла не только нас, – добавил барристер. – Но даже если не принимать это во внимание, не могу представить, чтобы какие-то уважаемые адвокаты взялись за ваше дело. Их поднимут на смех, если они попытаются так поступить.
