Властелин ночи - страница 113

«Доверьтесь моему опыту», – повторил врач.

Солнце поднялось. Крестьянин продолжал лежать неподвижно. «Пошлите в соседнюю деревню за священником, – сквозь слезы сказала его жена. – И позовите гробовщика». Но в этот миг крестьянин снова застонал. Пальцы его зашевелились. Веки затрепетали. Его грудь приподнялась, и он глубоко вдохнул.

«Просто чудеса!» – воскликнула его жена.

«Да, чудеса медицины», – согласился врач.

Следующие два дня крестьянин не мог работать в поле. Жена приготовила ему любимое жаркое и настаивала, чтобы он съел хотя бы немного, но он жаловался на ужасную тяжесть в желудке, словно только что вернулся с обильного обеда. Это, разумеется, была мертвая змея, которую он изверг из кишечника к исходу второго дня.

Де Квинси отпил лауданума из бутылочки.

– Не вижу никакого смысла в вашей истории, – заметил лорд Палмерстон. – Если только вы не хотели сказать, что лауданум сделал вас неуязвимым для змей.

– Этого врача звали Мартин Вильгельм Мандт, – добавил Де Квинси.

– Мандт? – Лорд Палмерстон сделал вид, будто напрягает память. – Не думаю, что когда-либо слышал…

– Этот случай прославил доктора Мандта по всей Германии, и о нем сообщили во многих газетах, некоторые из них я имел обыкновение прочитывать, поскольку жил в Эдинбурге по соседству с небольшой немецкой общиной и старался сохранить навык беглого разговора на немецком.

– У меня нет времени читать немецкие газеты, – возразил лорд Палмерстон, вставая со стула.

– Уделите мне еще одно мгновение, милорд. Связь скоро станет очевидной. Это происшествие прославило Мандта и за пределами Германии, в особенности в России, где царь Николай настолько восхитился его способностями, что пригласил Мандта ко двору в Санкт-Петербург и попросил исполнять обязанности своего личного врача.

При упоминании царя Николая лорд Палмерстон почувствовал, как пол под ним покачнулся.

– Вчера вечером в клинике Седвик-Хилла моя дочь и я случайно столкнулись с немецким врачом, – сказал Де Квинси.

Лорд Палмерстон снова опустился на стул.

– Его также видели инспектор Райан и сержант Беккер. Немецкий врач был сильно напуган. Его разыскивали двое русских – фактически охотились за ним.

– Русские, – пробормотал лорд Палмерстон.

– Был еще третий русский, но доктор позже рассказал, что нанес ему удар ножом, когда тот обнаружил его укрытие на чердаке клиники.

Лорду Палмерстону едва не сделалось дурно.

– Во время драки разбился фонарь и начался пожар, – продолжал Де Квинси.

Лорду Палмерстону почудилось, будто бы он тоже проглотил змею.

– Я слышал о пожаре.

– Доктор говорил только по-немецки, – подчеркнул Де Квинси. – Ни Эмили, ни инспектор Райан, ни сержант Беккер не владеют этим языком, поэтому в нашей компании только я был в состоянии общаться с ним. И кое-что из сказанного им я не стал переводить остальным.

– Что именно?

– Его имя.

Лорд Палмерстон протяжно вздохнул.

– Эмили, инспектор Райан и сержант Беккер не знают, кто он такой. Они не догадываются о том, что он был лейб-медиком царя Николая, пока тот не скончался с месяц назад. Я могу дать только одно объяснение тому, почему русские настолько обозлились на него, что преследовали до самой Англии, и настолько напугали, что доктору пришлось прятаться. Но эта догадка не из тех, что я осмелюсь произнести вслух, даже в приватной беседе в вашем кабинете.

Лорд Палмерстон сделал все возможное, чтобы его голос прозвучал спокойно и уверенно.

– И где сейчас доктор Мандт?

– Чтобы помешать охотившимся за ним русским, инспектор Райан и сержант Беккер обставили все так, будто бы Мандт погиб во время пожара. Райан распорядился, чтобы к руинам клиники доставили гроб. Затем гроб перевезли в контору местного гробовщика. В скором времени оттуда вывезли два других гроба: один – к поезду, следующему в Лондон, другой – в дом лорда Кавендейла. Живой или мертвый, Мандт мог отправиться в разных направлениях, так что у русских не было никакой возможности проследить за всем. Тем временем Уэйнрайт и доктор Мандт загримировались и исчезли.

– Вы имели в виду доктора Уэйнрайта?

– Он такой же доктор, как уличный разносчик газет. Но у него, очевидно, имеются другие достоинства. В какой-то момент доктор Мандт сказал мне, что Уэйнрайт знает, куда его нужно доставить, если он переживет эту ночь.