Там он думал найти щеголя, с которым познакомился в этот день у тетушки, так как тот сообщил ему, что за табльдотом в "Белом Коне" собирается лучшее общество Танбриджа. Гарри поспешил назвать имя своего нового друга хозяину заведения, но хозяин и половые, улыбаясь и кланяясь, проводили его в залу, заверили его милость, что его милости не требуется никаких рекомендаций, кроме его собственной, помогли ему повесить плащ и шпагу на колышек, осведомились, желает ли он пить за обедом бургундское, понтак или шампанское, и подвели его к столу.
Хотя "Белый Конь" и был самой модной ресторацией городка, в этот день зала пустовала, и хозяин заведения мосье Барбо уведомил Гарри, что нынче на Саммер-Хилле устраивается большое празднество и почти все посетители вод отбыли туда. И правда, за столом, кроме Гарри, сидело лишь четверо джентльменов. Двое из них уже кончили обедать и допивали вино, а остальные двое — люди совсем молодые — только приступили к трапезе, и хозяин, проходя мимо, вероятно, шепнул им имя новоприбывшего гостя, так как они поглядели на Гарри с видимым интересом и слегка ему поклонились через стол, когда улыбающийся хозяин упорхнул, чтобы заняться обедом молодого виргинца.
Мистер Уорингтон поклонился в ответ на приветствие двух молодых людей, которые выразили свое удовольствие по поводу его приезда сюда и надежду, что Танбридж при ближайшем знакомстве ему понравится. Тут они усмехнулись и обменялись лукавыми взглядами, смысла которых Гарри не понял, как не понял и того, почему они многозначительно посмотрели на двух других посетителей, сидевших за вином.
Один из этих последних носил несколько потрепанный бархатный кафтан с пышными кружевами и вышивками, а необычайно длинная косица его парика была уложена в кошелек. Его собеседник, которого он пронзительным голосом называл "ваше сиятельство" и "милорд", был низенький сутулый человек с мохнатыми бровями и крючковатым носом. Милорд, продолжая попивать вино, едва поглядел на Гарри, а потом повернулся к своему сотрапезнику.
— Итак, вы знакомы с племянником старухи, с крезом, который только что приехал сюда?
— Тут тебе и конец, Джек! — заметил один молодой джентльмен другому.
— Да, я этого наречия так и не постиг, — согласился Джек. Дело в том, что те двое говорили по-французски.
— Без сомнения, любезнейший милорд, — ответил господин с длинной косицей.
— Вы показали редкостное проворство, любезный барон! Он ведь приехал не более двух часов назад. Слуги сказали мне об этом, только когда я сел обедать.
— Но я был знаком с ним прежде! Я часто видел его в Лондоне у баронессы и его кузена графа, — возразил барон.
Тут хозяин, сияя улыбками, подал Гарри благоухающий суп.
— Отведайте, сударь! Сварено по моему собственному рецепту, — сказал он и шепотом сообщил Гарри знаменитое имя вельможи, сидевшего напротив. Гарри поблагодарил мосье Барбо на его родном языке, после чего иностранец обернулся, послал Гарри самую любезную улыбку и объявил:
— Fous bossedez notre langue barfaidement, Monsieur {Вы прекрасно владеете нашим языком, мосье (франц. с немецким акцентом).}. Когда мистер Уорингтон был в Канаде, ему ни разу не доводилось слышать, чтобы французские слова произносились на такой лад. Он ответил иностранцу поклоном.
— Расскажите мне еще что-нибудь про этого креза, милейший барон, продолжал милорд, говоря со своим собеседником несколько сверху вниз и не обращая на Гарри ни малейшего внимания, что, пожалуй, сильно уязвило юношу.
— Что вы хотели бы услышать от меня, милорд? Этот крез — молодой человек, как все молодые люди. Он высок, как все молодые люди. Он неловок, как все молодью люди. У него черные волосы, как у всех, кто приезжает из Индий. Квартиру ему здесь сняли над игрушечной лавкой миссис Роуз.
"И я тоже живу там, — подумал мистер Уорингтон. — О каком крезе они говорят? А суп очень вкусный!"
— Он путешествует с большой свитой, — продолжал барон, — четверо слуг, две дорожные коляски и двое форейторов. Его камердинер — негр, который спас ему жизнь, когда он в Америке попал в руки дикарей, а теперь и слышать не хочет, чтобы его отпустили на свободу. Он упорно носит траур по брате, от которого унаследовал свои владения.
