— Вы совершенно правы, — сказал один из обедающих, поворачиваясь к мистеру Уорингтону, — хотя я и не знаю, какое вам, прошу прощения, до этого дело. Милорд будет играть с любым, кто его пригласит. Не тревожьтесь — он глух как пень и не слышал ни одного вашего слова: вот почему милорд будет играть с любым, кто положит перед ним колоду карт, и вот почему он не брезгует обществом этого мошенника.
— Черт побери, я знаю и других вельмож, которые не слишком-то разборчивы в знакомствах, — заметил мистер Джек.
— Ты имеешь в виду меня и мое знакомство с тобой? Видишь ли, мой милый, я всегда знаю, с кем имею дело, и никому не удастся меня провести.
Не обратив ни малейшего внимания на гневную вспышку мистера Уорингтона, милорд разговаривал теперь с мосье Барбо на своем любимом французском языке и милостиво хвалил обед. Хозяин отвешивал поклон за поклоном; он был в восторге, что его превосходительство доволен и что он сам еще не забыл искусства, которое постигал в молодости в Ирландском королевстве его превосходительства. Сальми понравилось милорду? Он только что подал сальми молодому знатному американцу напротив, джентльмену из Виргинии...
— Кому?! — Бледное лицо милорда на миг покраснело, когда он задал этот вопрос и посмотрел на Гарри Уорингтона, сидевшего напротив.
— Молодому джентльмену из Виргинии, который только что прибыл в Танбридж и в совершенстве владеет нашим прекрасным языком, — сказал мосье Барбо, надеясь с помощью этого комплимента убить двух зайцев.
— И которому ваше сиятельство ответит за выражения, оскорбительные для моей семьи и произнесенные в присутствии этих джентльменов, — прокричал мистер Уорингтон громовым голосом, твердо решив, что на этот раз обидчик его услышит.
— Подойдите и крикните ему прямо в ухо — тогда он, быть может, вас услышит, — посоветовал один из молодых людей.
— Я постараюсь, чтобы его сиятельство так или иначе меня понял, — с достоинством произнес мистер Уорингтон. — И не потерплю, чтобы он или кто-нибудь иной чернил моих родственников в моем присутствии!
Низенький вельможа напротив Гарри не слышал пи единого его слова, но воспользовался этим временем, чтобы подготовить собственную речь. Он встал, раза два провел платком по губам и оперся о стол изящными тонкими пальцами.
— Милостивый государь, — сказал он, — даю вам слово джентльмена, что я не знал, в чьем присутствии я говорю, и, очевидно, мой собеседник, мосье де Польниц, также не знаком с вами. Знай же я, кто вы такой, то, поверьте, я ни в коем случае не произнес бы ни единого слова, которое могло бы задеть вас. Я приношу вам мои оправдания и извинения перед присутствующими здесь лордом Марчем и мистером Моррисом.
На это мистер Уорингтон мог только поклониться и пробормотать несколько вежливых слов, после чего милорд, сделав вид, будто прекрасно их расслышал, отвесил Гарри еще один глубокий поклон, сказал, что будет иметь честь посетить мистера Уорингтона, и, кивнув молодым людям, покинул залу.
в которой мы оказались очень далеко от Окхерста
В пределах владений трактира "Белый Конь", под самым окном большой залы, простиралась лужайка для игры в шары, где стояло несколько столиков, за которыми можно было выпить пуншу или чаю. Когда трое молодых джентльменов почти одновременно кончили обедать, мистер Моррис предложил выйти на лужайку, чтобы в прохладе распить бутылочку.
— Джек Моррис готов отправиться в тартарары, лишь бы придраться к случаю, чтобы еще раз выпить, — заметил милорд.
После чего Джек заявил, что каждый джентльмен идет к погибели своим путем. И он не отрицает, что его слабость — вино.
— Путь лорда Честерфилда устлан зеленым сукном, — отозвался лорд Марч. — Его сиятельство жить не может без карт и костей.
— Милорда Марча одолевает не один бес, а несколько. Он любит карты, он любит скачки, он любит пари, он любит пить, он любит есть, он любит деньги, он любит женщин, — познакомившись с его сиятельством, вы попали в дурное общество, мистер Уорингтон. Он сыграет с вами на каждый акр, который есть у вас в Виргинии.
— С величайшим удовольствием, мистер Уорингтон, — вмешался милорд.
