Этим ударом сопротивление княжны Базилевой было сломлено. Растерянная, с трясущимися губами, она прошептала:
— Это неправда… Это невозможно…
Он беспощадно продолжал:
— Я его там видел. Это тот самый платок, который разыскивают. Вы читали в газетах… Элиз Массон всегда носила на шее платок, и в то утро он был на ней. Обнаруженный у англичанина, он докажет его бесспорную причастность к преступлению на улице Вожирар и участие в деле Арсена Люпена. А если есть этот платок, то нет ли и других доказательств, которые сорвут маску с некой особы, женщины…
— Какой женщины? — процедила она сквозь зубы.
— Его сообщницы. Той, которую видели в доме в момент совершения преступления. Словом, той, что убила…
Она бросилась к Виктору, и в порыве, который одновременно был и признанием, и выражением дикого протеста, воскликнула:
— Она не убивала! Я утверждаю, что эта женщина не убивала! У нее отвращение к преступлениям… Отвращение к крови и смерти! Она не убивала!
— Кто же убил в таком случае?
Некоторое время она хранила молчание. Ее настроение менялось с поразительной быстротой. Возбуждение внезапно уступило место полнейшей подавленности. Потом, с трудом заставив себя говорить, она еле слышно прошептала:
— Все это маловажно. Думайте обо мне все что хотите. Впрочем… Впрочем, я пропала. Все оборачивается против меня. Почему Бемиш хранил этот платок? Нет… Я пропала…
Виктор попытался ее успокоить:
— Почему? Уезжайте. Ничто не мешает вам уехать.
— Нет, — сказала она. — Я не могу. У меня нет больше сил…
— Тогда помогите мне.
— В чем?
— Предупредите его.
— Каким образом?
— Я беру это на себя.
— Вам это не удастся.
— Удастся.
— Вы заберете платок?
— Да.
— А что станет с Бемишем?
— Я дам ему возможность скрыться.
Виктор внимательно смотрел на нее. Она снова обрела мужество. Ее глаза смягчились, и она уже улыбалась ему, такому пожилому, на которого она тем не менее рассчитывала повлиять своим женским очарованием. Впрочем, она сама испытывала на себе власть этого спокойного лица, этих суровых глаз.
Она протянула ему руку.
— Не спешите. Я боюсь…
— Это страх за него?
— Я не сомневаюсь в его преданности. Но большего я не знаю.
— Послушает ли он меня?
— Мне кажется, да. Он тоже боится…
— Он остерегается меня?
— Нет, я не думаю.
— По крайней мере, откроет ли он мне дверь?
— Откроет непременно, если вы постучите трижды, каждый раз по два удара.
— Между вами нет какого-либо условного знака?
— Нет. Достаточно этого стука.
Едва он хотел уйти, как она задержала его.
— Что я должна сделать? Уехать?
— Пока ничего не предпринимайте. Когда тревога закончится, а это будет примерно через час, мы все обсудим. Я зайду к вам.
— А если вы не сможете вернуться?
— Тогда свидание в пятницу, в три часа дня, в сквере Сен-Жан…
Он помедлил, наморщил лоб, бормоча:
— Так, как будто все условлено… Я не оставлю никакого места для случайностей. Ладно. Не уходите же никуда…
Он вышел. По коридору туда и сюда сновали люди. Явный признак того, что в отеле что-то случилось.
Виктор пошел на риск. Проворно добежав до номера 337, он постучал условным стуком.
Шарканье шагов внутри. Щелканье открываемого замка. Виктор нажал на ручку и увидел Бемиша. Он сообщил ему то же, что и Александре:
— Отель оцеплен полицией… Обыскивают.
С англичанином все получилось проще, чем с Александрой. С одной стороны, не было сопротивления, а с другой — агрессивного желания навязать свою волю. Между двумя мужчинами сразу же установилось взаимопонимание. Ничего растолковывать англичанину не пришлось. Его тут же охватил страх, как только он уяснил, почему Виктор его предупреждает. Впрочем, дело несколько усложнялось тем, что он хорошо понимал, но почти не говорил по-французски.
Виктор сразу же заявил ему:
— Слушайтесь меня. Полицейские заходят во все комнаты, потому что считают, что англичанин, сбежавший из бара на улице Марбеф, скрывается в этом отеле. Вы будете допрошены одним из первых как подозреваемый. Полагаю, что ваше растяжение связок, мнимое, конечно, служит для вас предлогом отсиживаться в номере и не попадаться на глаза. Между нами говоря, повод действительно не очень хитрый. Вам нужно было или не возвращаться сюда, или не закрываться в номере… Но скажите, есть у вас опасные бумаги, письма?..
