– Этого – во вторую операционную, – показал лекарь.
Арун взял носилки за передние ручки, Дан подхватил задние. Понесли. Женщина оборвала молитву и метнулась следом. Лекарь преградил ей дорогу.
– Туда нельзя.
Громче взревел ребенок.
– Подождите тут.
– Нет!
Лекарь схватил женщину за плечи, но она завизжала, выдираясь, и тот разжал руки.
– В операционную все равно не пустят! – крикнул ей вслед.
Женщина догнала носилки и засеменила рядом.
– Здорово тебя приложило, парень, – сказал Дан охотнику.
Лицо у раненого было изжелта-бледным. Женщина вытерла ему со лба выступивший пот.
– Это мой муж! Умоляю!..
– Ничего, выживет. С кем он подрался? С медведем?
Раненый слабо повел рукой, испачканной кровью.
– Ты не шевелись, слышь, парень.
Он не послушался, махнул снова, и Арун начал заваливаться вперед. Дан заорал, пытаясь если не удержать, так хотя бы опустить свой конец плавно, и вдруг понял, что носилки пусты. Умирающий легким, танцующим шагом надвигался на вейна, и страдание в его глазах сменилось насмешкой.
Взревел Арун. Корчась на полу, толкнул носилки. Они с грохотом проехали, метясь подбить охотника, но тот отпрыгнул в сторону. Дан с ужасом увидел, как от изодранной рубахи отлепились и упали на пол лоскуты кожи. Арун со страшным, перекосившимся лицом поднялся на колени, обхватил раненого за ноги и повалил.
Под ребра Дану ткнулось острие.
– Тихо, – шепнула женщина, за несколько секунд до того причитавшая над мужем.
Теплая струйка потекла по коже, и вейн послушно замер.
Арун и охотник перекатились, йор ударился спиной об стену.
– Ты мне и полумертвым сгодишься, понял? Не делай резких движений. Пошли.
Наверное, со стороны казалось, что женщина обнимает и целует Дана в шею. Недаром у прибежавшего на шум Моисея глаза полезли на лоб.
– Что тут?.. Господи Иисусе!
Женщина на мгновение застыла. Может, она никогда раньше не видела черных людей?
Дан саданул назад локтем и, уже в развороте, добавил ногой в живот. Такой удар не выдержал бы и мужик, но тетка зашипела и бросилась на вейна. Он успел заметить, как поднимается живучий охотник и идет к Моисею, а потом воздух закупорил горло.
Ветер сминал поверхность озера и шуршал по берегу камышом. Клонились одуванчики, вытягивая облетевшие головки. На главном куполе трепало желтый флаг. Открыв лючки на корме катера, возился в электронных потрохах Володя, один из охранников. Оружие его лежало рядом. Егор протянул руку и тронул ложе арбалета. Пусть смеются, но ему так спокойнее. Он видел глаза тех, кто пришел в тайгу.
Грифель послушно менял цвета, стоило им клюнуть в палитру. Возникал летящий катер, под ним крохотное озерцо с заросшим топким берегом. Более всего Егора завораживало то, что такое озеро могло быть и дома. А вот катер… Чужое, странное. Но для здешних – совершенно обыденное. Он в задумчивости постучал по губе кончиком карандаша. Получилось или нет? Улыбаясь, пририсовал валяющийся в траве велосипед Вэльки Петракова. Все, как надо: оплетка руля, сделанная из разноцветных проводков, трещотка на заднем колесе и кобура вместо подсумка.
– Юрка?
– У? – не поднимая головы от книги, отозвался тот.
Книги тут тоже не походили на обычные. Толщиной не больше планшетки. Тронешь край – меняется страница. Картинки цветные, объемные, часто – движущиеся.
– Восемнадцать факультетов, представляешь? – Юрка взъерошил волосы. – Вейн обязан окончить как минимум два. Рехнуться можно. Мне бы их школьную программу догнать! Можно подумать, я дома в отличниках ходил.
– Догонишь.
Юрка кисло усмехнулся.
– Чего хотел-то?
– У тебя велосипед был?
– Угу. Старенький, правда.
Помрачнел, отложил книгу. Уставился на озеро. О чем-то думал, явно не очень хорошем.
Егор торопливо сохранил рисунок с катером и сменил грифель на жесткий. Рисовал быстро, почти без полутеней, резкими штрихами. Закончив, спрятал набросок под чистым листом.
– Покажи, – велел Юрка. – Ну?!
Пришлось отдать планшетку.
Юрка на портрете зло усмехался, казалось, вот-вот скажет: «Да пошел ты!» А глаза – тоскливые. Это было нечестно, точно Егор подглядел в замочную скважину.
– Я сотру.
Послушная машинка растворила карандашные линии.
