– Юрка, но ведь Игорь мог напутать. И тот человек совсем не Зеленцов. А твой отец, ну…
– Погиб?
– Почему сразу? Отошел от дел. Живет в другом мире. Это нереально, найти его. Даже тут не знают!
Юрка перебил:
– Кира идет.
Девочка вприпрыжку бежала с холма. Красный халатик развевался, высоко оголяя ноги.
– Понравилась, да? – спросил Егор, и Юрка огрызнулся:
– Не твое дело.
Егор засмеялся:
– Значит, понравилась.
Кира иначе уложила волосы, в ушах у нее поблескивали сережки. Сбросила халатик в траву и села между мальчишками. Егор смущенно отвел глаза. Он и не представлял, что купальник может быть таким… маленьким.
– Фу, еле вырвалась! Ядвига – тиран! А что ты рисуешь, можно посмотреть?
– Конечно.
Фонтан на перекрестке в Бреславле. Старик лоцман, сидящий на перевернутой лодке. Задумчивый Игорь с гитарой на коленях, рядом – винтовка. Следующий рисунок Кира задержала на экране. Егор глянул искоса.
Он долго подбирал цвет, пока не получился шоколадный с золотистым отливом. Грифель – самый мягкий, не штрих, а мазок. Тени, полутона, блики – лицо словно проступало из глубины листа. Чуть сощурены глаза, рвется с губ смешинка. Волосы цвета меди рассыпались по загорелым плечам.
– Кто это?
– Талка. Талина Карагарлицкая.
Юрка подтянулся на локтях и тоже заглянул. Поцокал языком.
– Симпатичная, – снисходительно оценила Кира. – Твоя девушка?
Егор покачал головой.
– Ну и зря!
Улыбнувшись, Кира стала еще красивее. Таких Егор только в кино видел. Сказал, глядя ей в глаза:
– У нее отец – майор погранвойск. Если они не успели уехать… Семьи комсостава на оккупированной территории…
В горле запершило. Почему он не добежал до интерната?! Хоть бы знал точно.
– Извини, – растерялась Кира. – Я не подумала.
– Ладно, все!
Сам перевернул страницу на планшетке. Катер над озером. Да, определенно получилось.
– Ну как?
– Возьму у Васьки ориентиры и обязательно приду на твою выставку, – пообещала Кира.
Юрка заметил с подковыркой:
– Он хочет стать офицером.
– Ну, это пока война, а потом – художником?
– Как раз потом и поступлю в Ольшевское высшее командное.
– Но у тебя же талант!
– Многие хорошо рисуют.
– Дело не только в технике. Ты показываешь… – Кира замялась, подыскивая слова. – Игорь, он у тебя – настоящий. Не тот, что тут пьянку устроил, а как он есть! Егор, ты можешь!
– Я могу быть военным. Я там нужен. И мне это нужно.
– А ответственность? Перед талантом, который тебе дан. Долг перед ним.
Перебил Юрка:
– Это как ты вместо Архитектурного в Разведку?
– Да!
Егор вспомнил Михаила Андреевича.
– Дар – это просто инструмент. От человека зависит, как он им воспользуется. Грин, Дан, Игорь, Евсей, все по-разному. Мой отец – бывший вейн. Он отказался от своего дара. Это, наверное, как в стенгазете, но… Долг перед страной, перед людьми – вот что настоящее! Я… горжусь своим отцом.
Вскочил Юрка. Сдернул через голову футболку и на ходу, запинаясь, стянул штаны. Шумно бросился в воду.
«Ой, я кретин!» – спохватился Егор. Удивленно смотрела Кира.
– Что с ним?
Возле камышей Юрка развернулся и, не передохнув, поплыл обратно. Отмахивал широко, поднимая брызги.
– Молчи, – быстро сказал Егор. – У него… с отцом проблемы.
Юрка выбрался на берег и прошлепал к своим штанам. Резко вывернул карман, так что затрещала подкладка. Достал амулет и кинул Егору.
– Дарю.
– Ты чего?!
– Ничего. Бери, раз дают. Все, я решил.
Егор растерянно держал на ладони каменный полумесяц. Триаду: надежда, исцеление, дорога.
– Но…
– Я остаюсь тут. Он мне не нужен. Возьмешь или выкинуть?
– Юрка!
– Считаю до пяти. Один.
Лицо у него было решительным, того и гляди, действительно швырнет амулет в воду.
– Два.
– Возьму. Спасибо.
Юрка отвернулся, натягивая на мокрое тело джинсы.
– Кушайте с булочкой.
«Ну что за человек!» – устало подумал Егор.
Кира ойкнула и схватила себя за плечо, закрывая наклейку.
– Васька! Мы тебя так ждем! Срочно дуй на базу!
Воняло. Дан дернулся и пришел в себя. Сощурился от яркого света. Перед ним сидел лекарь и совал под нос пузырек.
– Очухался, – сказал довольно.
Вейн оттолкнул его. Голова гудела, и на затылке, кажется, наливалась шишка.
В коридоре толпился народ, все больше парни в форменных камзолах дворцовой стражи. Бешеной тетки не было видно, а охотник сидел, привалившись к стене, и пялился остекленевшими глазами. Горло ему вскрыли одним отличным ударом. Над лежащим ничком Аруном наклонился Моисей и указал на что-то Оуну:
