– Думаю, отравлено.
Дан на ватных ногах подобрался ближе. Под лопаткой у охранника торчал зазубренный серебристый диск размером в пол-ладони.
Моисей сбоку заглянул в лицо Аруну, приподнял веко.
– Удивляюсь, что он еще смог драться.
Глава Воинского Совета кивнул на охотника:
– А с этим что?
– Вы сами не видите? – с иронией отозвался лекарь.
Стена, пол – все залито кровью.
– Меня интересует, почему он со вспоротым животом так шустро двигался.
– Скажу как медик – не знаю. Конечно, резервы организма…
Пока Моисей рассуждал, парень в сером камзоле наклонился над трупом и бесцеремонно задрал на нем рубаху. Открылся живот. Грязный, но вполне целый.
– Сверху на одежду налеплено, – пояснил стражник. – И тряпка кровью пропитана, чтобы текло.
– Так, – у Оуна раздулись ноздри. – Что там в приемном покое? Эрки?
– Они его не осматривали. Дежурные куда-то подевались, остался один, а тут целое семейство приехало. Дети орут. Ну, глянул так, быстро, понял, что сам не справится, и отрядил в операционную.
– Почему его туда понесли вы? Твоя смена закончилась.
Дан не сразу понял, что обращаются к нему.
– Закончилась, – подтвердил, глядя на мертвого Аруна. – А какой-то псих прибежал, орет: «Быстро в приемный покой!» Ну, мы и пошли.
– Эрки! – повелительно сказал Оун, и один из серокамзольников исчез. На смену ему явился другой, доложил:
– Нашли дежурных, внизу, в подвале. Все трое задушены.
Дан привалился к стене и потер затылок. Ну, пресветлая Иша, уберегла! Спасибо!
Оун присел на корточки перед мнимым раненым и рывком разодрал на нем рубаху. Грудь у покойника бугрилась мышцами. На два пальца ниже левого соска темнела наколка: рука, сжатая в кулак. Оун выругался.
– Пошли, Дан, – Моисей тронул его за плечо.
– Куда? – стремительно развернулся к ним глава Воинского Совета.
– А вон, в ближайшую перевязочную. Гляну, чего он тут кровью истекает.
Дан только сейчас об этом вспомнил. Помянул Шэта, прижав ладонь к боку.
– Ури, проводи! И заступай на смену.
Прошли мимо Аруна. Кто-то уже перевернул его на спину и закрыл глаза.
В перевязочную охранника Моисей не пустил.
– Никуда ваш подопечный не денется, а тут места и так мало.
Ури все равно сунулся внутрь, оценил решетку на окне и скрылся в коридоре.
– Ты рубаху-то сними, – велел Моисей, наливая в рукомойник воды.
Дану было лень, и он просто приподнял ее. Показалась рана, полная загустевшей крови.
– Я понял! – сказал хирург, тщательно намыливая пальцы. – Ты – мафиозный босс! В смысле, главарь банды. Твоих людей положили конкуренты, а ты сбежал, и теперь за тобой охотятся. Только я еще не придумал, при чем тут йоры.
– Лечи меня, а не языком мели, – огрызнулся вейн. Посмотрел с умилением на Моисея.
Тот выпячивал губы, сопел плоским носом и разглядывал рану как нечто весьма занимательное.
– Пресветлая Иша! Если бы не твоя черная рожа! – с чувством сказал Дан.
– Значит, будешь должен мне бутылку. Говорят, тебя кормят за одним столом с самой жрицей Йкама. Правда?
Вейн вместо ответа закатил глаза и потряс головой.
– Так, симулянт, у тебя даже шить нечего. Тпру, сиди смирно!
– Щиплет же!
– Потерпишь.
Моисей отбросил мокрый от крови бинт.
– Готово. Могу еще поплевать, вместо Двуликого. Кстати, как думаешь, если пойти и надавать ему по заднице, проснется или нет? Сколько можно дрыхнуть!
– Не надо в меня плевать, – отказался Дан, опуская рубаху. – А тебя все равно в храм не пустят.
– И то, – кивнул лекарь. – Ладно, топай, мне еще дежурить всю ночь.
Моисей, посвистывая, начал мыть руки. Вейн помедлил на пороге и все-таки спросил:
– Слушай, а ты… веришь в Двуликого?
– Ну, как тебе сказать…
Хирург стянул с вешалки полотенце и неторопливо вытерся. Лицо у него было уставшее.
– Я тут режу в совершенно варварских условиях. И мне абсолютно все равно, что или кто облегчит послеоперационный период, хоть НЛО спустится, хоть местный бог в речку нассыт. Я точно знаю, что с тех пор, как закрыт храм, умирать стали чаще. Раньше я мог рисковать, сейчас нет. На той неделе отказался от двух операций. Шансов слишком мало. А без хирургического вмешательства они долго не протянут. Вот такие дела, Дан – предводитель разбойников. – Моисей бросил полотенце на крючок и потянулся. – Да, скажи там, пусть в докторскую бутербродов принесут. Раз уж в этой дикой стране не додумались до высшего достижения человечества – гамбургера!
