Когда он очнулся снова, в глазах уже не мутилось, но чувствовал Миклош
себя по-прежнему хреново. Перевернулся на спину - просто проверил,
хватит ли его на такое. Стало не больнее, чем было. Судя по небу - либо
раннее утро, либо поздний вечер, все зависит от того, в какую сторону
обращено его лицо. Миклош решил поискать взглядом реку. Решить он успел,
но и только.
Ночь. Пора спать, решил он.
И заснул.
Миклош не знал, сколько миновало дней, но в конце концов он обрел
способность управлять собственными членами. Подполз к ближайшему дереву
и, опираясь на него, поднялся. Кажется, это то самое дерево, которое его
поймало. Он не стал искать на нем следов этого подвига, опасаясь, что
может ведь и найти. Заковылял к реке: во-первых, проверить, способен ли
он самостоятельно идти, во-вторых, вымыться и выстирать одежду. Кажется,
дня два или три назад он это уже делал.
Миклош искупался в Реке. Ниже по течению в воде валялась туша дракона,
на ней пировали джареги. Ни следа Вильмоша. А ведь не будь у
стервятников драконятины в изобилии, подумал он, беспомощному мне бы тут
не выжить. Миклош вздрогнул.
Выстирав одежду и развесив ее на ветвях, он разжег костер. Достал свой
ножик. Снова призвал могущество, и вскоре перед ним появилась норска. Он
одним ударом убил зверька, снял шкурку и зажарил тушку над огнем. Съел
все мясо и большую часть жира.
Потом снова искупался, позволив ветру и огню высушить его, и надел
тряпье, которое некогда носил Миклош, принц Фенарио.
Добыв из мешка точильный камень, он выправил лезвие ножа и убрал и то,
и другое обратно в мешок. Затушил костер и вернулся к плоту. Взял
вырезанный шест, стащил плот на воду и осторожно направил по реке, мимо
туши дракона. Пара джарегов зашипела на него. Он зашипел в ответ.
Дракон и джареги вскоре скрылись за излучиной Реки.
Впереди его ждал Дворец.
Одна капля крови, просочившаяся вглубь перекрытий… Нет, не надо
слишком заострять внимание на этом факте. Есть строгий предел того,
насколько можно винить в происходящем какой-либо катализатор. Вопрос в
ином: а мог ли быть иной катализатор? А был ли катализатор вообще
необходим?
Во Дворце есть нечто, изначально в него встроенное. Как? Возможно,
когда возводили Дворец, Река принесла из Блуждающего леса некое бревно.
Возможно, Дворец просто стоит слишком близко к Реке, берущей начало в
Эльфовых горах. Возможно, такова суть самого Дворца. Возможно, все это
неразделимо.
Как бы то ни было, во Дворце есть нечто. Оно ждало, подобно семени,
должного часа, чтобы дать росток. Назовем его - семенем. Два года назад
капля крови коснулась этого семени, и нечто начало происходить. Небыстро
и никоим образом не очевидно. Однако оно начало расти.
Сперва оно было слабым, как всегда бывает. Но оно обрело форму,
по-прежнему скрытое. Не будь его форма скрыта, в тот момент его можно
было бы легко уничтожить. Впрочем, случись так, начало бы расти другое.
Что бы ни давало ему силы расти - силам этим в то время, казалось, нет
предела. Однако так будет не всегда.
Запомним и это.
Андор выругался и взглянул на свой указательный палец. Сжал его,
выдавив капельку крови самую чуточку левее ногтя. Взглянул внимательнее,
но занозы не увидел.
Потер указательный палец большим, так и сяк, пока не нашел местечко,
где словно покалывало иголкой. Потер еще несколько раз, поморщившись,
поднял палец ко рту и попытался извлечь занозу зубами. Несколько попыток
- и, казалось, у него получилось, однако потер снова - все еще больно, -
и понял, что лишь сумел скусить небольшой лоскуток кожи.
Скорчив гримасу в сторону подоконника, он закрыл ставни - левой рукой,
неуклюже оттопырив в сторону указательный палец на правой.
Занозу он загнал, бездумно оглаживая ладонью подоконник, пока смотрел
на берег Реки, где посадил цветы. Ранее, до того, как Андор занялся
цветоводством, подоконнику подобного внимания не доставалось: в это окно
не на что было смотреть, кроме как на Реку. Однако в последние дни он
вставал по утрам, открывал ставни и пытался разглядеть, не пробились ли
там свежие ростки, прежде чем сбежать вниз и посмотреть поближе.
