— Ия-я! — завопил смуглый человечек и прыгнул к ней со стола, накидывая пряжку своего пояса на ее палочку.
Бидж автоматически быстро наклонилась и выставила вперед руку с палочкой, сильно толкнув коричневого человечка в живот.
— Ууфф! — выдохнул тот и отлетел в угол, выронив свое оружие. Поднявшись, он с унылым видом отошел в сторонку.
Бидж обернулась как раз вовремя, чтобы отразить нападение следующего противника, Руди. С человеком-оленем справиться оказалось легче, чем она ожидала: Руди все время по привычке наклонял голову, чтобы боднуть рогами. Бидж резко стукнула его палочкой между рогов и выбила ловилку, когда он поднял руки, чтобы защитить голову.
Сбоку от себя она заметила Конфетку, который, ухмыляясь, сражался с Анни и Дэйвом. Оуэн с хохотом подпрыгивал, наклонялся и вертелся вокруг Кружки. Тот со своей обычной спокойной улыбкой отражал все выпады противника. Любой из посетителей гостиницы давно проиграл бы и Оуэну, и Кружке.
В этот момент Бидж ощутила сильный удар по левому локтю и едва не выронила свою палочку. Мелина атаковала ее снова. Бидж парировала выпад, но при этом споткнулась, подняла руку, чтобы защититься от удара, и выронила ловилку. Мелина виновато улыбнулась ей и кинулась в схватку с новым противником.
Под конец из игры не выбыли только Кружка и Оуэн. Остальные наблюдали за ними, подбадривая криками. Оуэн все так же подпрыгивал, изгибался и крутился вокруг Кружки, изо всех сил атакуя. Дышал он тяжело. Кружка, делавший минимум необходимых движений, ничуть не запыхался.
Наконец Оуэн сделал шаг назад, совсем задохнувшись:
— Ладно, сдаюсь.
Кружка отсалютовал ему палочкой:
— Сколько раз я тебе говорил: ты слишком рано растрачиваешь силы. — Он протянул руку ладонью кверху.
Оуэн полез в карман и вытащил три золотых шестиугольника:
— Ставка обычная?
— Мы вроде не договаривались… — Оуэн сделал движение, как если бы решил спрятать монеты обратно. — Ладно, будем считать, что обычная, — быстро поправился трактирщик. Он взял выигрыш, потом поднял поднос и спросил громко: — Кому налить?
Когда кружки были наполнены, кто-то провозгласил тост:
— За здоровье Брандала! — Окружающие повторили имя, добавляя к нему что-то каждый на своем языке. Кружка чокнулся с Оуэном и сказал:
— За короля! — Оуэн улыбнулся и выпил, но Бидж заметила, что ответный тост он не предложил.
Игра сблизила посетителей гостиницы, и маленькие группки перемешались. Дэйв посидел с Руди и Бемби, потом угостил кувшином крепкого сидра маленьких смуглых человечков, которые раскланялись и начали оживленно с ним болтать. Мелина познакомила Анни с беженкой из Камбоджи и терпеливо переводила их разговор. Ли Энн долго обсуждала с Оуэном особенности торговли вразнос, пытаясь объяснить ему, почему она почти исчезла в Америке. Бидж подсела к их столу и спросила:
— Оуэн, кто такой король Брандал?
— Ах, — он наполнил ее кружку из кувшина, — это необыкновенно мудрый король. Он здорово правит — не вмешивается ни в чьи дела.
— Но он позволяет генеральному инспектору творить все что угодно.
— Кто это тебе сказал? — нахмурился Оуэн. Бидж замялась, и он продолжил, не дожидаясь ее ответа: — Генеральный инспектор делает то, что он должен делать. Только однажды Брандал сделал глупость и вмешался, и…
Он умолк, задумчиво глядя перед собой. Наконец он решился:
— Послушай, я не люблю говорить об этом, но не так давно, уже при моей жизни, на Перекрестке появилась женщина по имени Моргана. Никто не знал, откуда она. Все видели, как она красива, но Брандал…
— Король Брандал, — поправила проходившая мимо Мелина.
— Король Брандал, — повторил Оуэн, беря у нее с подноса новую кружку, — оказался единственным, кто не понял, насколько она жестока. И однажды, — он оглянулся и понизил голос, — генеральный инспектор пришел к нему и сказал: «Господин мой, ты должен увидеть это» — и повел его на холм. Там оказалось массовое захоронение — кентавры, фавны, люди, лошади, даже единорог. Всех их убила Моргана.
— Если это теперь всем известно, — спросила Ли Энн, — то почему ты говоришь шепотом?
Оуэн снова быстро оглянулся.
— Кружка не любит слушать про массовые захоронения, — ответил он тихо. — Я не знаю, в чем причина…
