Ветер утра - страница 5
Шрифт
Интервал
— Кто создал себе кумир, прекрасный лицом, как я?
«Безумец, — сказал я, — в мир пришедший певцом, как я».
— Что клада любви моей хранилищем может стать?
Послышался сердца вздох: «Разрушенный дом, как я».
— Кто выдержит пламень мой, какой мотылек ночной?
Метнулась душа: «Такой, что к свету влеком, как я».
— К горящему лбу уста, — спросил я, — приложит кто?
Сказала: «Мой бедный, та, что схожа с цветком, как я».
Стамбул, 1919
Соловей глядит из клетки, понимает он меня.
Он тоскует, край родимый в нежной памяти храня.
Пусть ему сломали крылья, не о том тоскует он:
Сад любимый он не видит — что́ ему сиянье дня!
Славен кровь свою отдавший, тот, к которому в бою
Смерть пришла, землей чужбины белый саван ́.
Смерти день, как день рожденья, надо праздновать тому,
Кто в тот день о милой вспомнит, все иное отстраня.
Сердце так любимой жаждет, что и в горький смерти час
К ней взывать с надеждой будет, преисполнено огня.
О красе твоей не грезить разве может Лахути?
В нем живет она всечасно, дух и тело полоня.
Стамбул, 1919
Товарищи мои отправились домой,
А мне отрезан путь к отчизне дорогой.
Уходит караван, лишь пепел остается…
Один остался я, испепелен тоской.
Весь груз души моей увозишь ты с собою,
Иди, мой караван, да будет мир с тобой!
Ты блага не нашел в стоянках чужеземных…
Спеши, мой караван, спеши к земле родной.
О соловьи! Когда в счастливый день свиданья
Своих возлюбленных вы встретите весной,
Вы вспомните того, чье сердце так тоскует,
Кто потерял гнездо в глубокой тьме ночной.
О розе я грущу среди шипов колючих,
Гонимый столько лет жестокою судьбой.
Судьба, я разгадал, зачем со мной ты споришь.
Чтобы моя душа была твоей рабой!
Эй, небо, не грози: я тверже, я сильнее!
Эй, жребий, покорись: я выиграю бой!
Ты можешь поразить меня мечом печали,
Ты можешь мне грозить погибели стрелой —
Я не боюсь тебя, защитница презренных!
Судьба, я не мишень твоей насмешке злой!
Судьба, ты хищница, ты пожираешь падаль,
Твоей добычею не стану я — живой!
Я меч. А для меча нет в наготе позора.
Я лев. И пусть в плену — свободен я душой.
Ты не гляди, что я убог и беден с виду:
Мои сокровища — дар вдохновенный мой!
Кто ясен разумом, заискивать не станет —
Он должен действовать, дышать и жить борьбой!
Стамбул, 1920
Я пламя горькое печали
узнал с тобой в разлуке.
Я на костре печали жгучей
пылал с тобой в разлуке.
Мой взор, твоим клянусь я взором,
иной красы не видел,
Хотя я сотни луноликих
встречал с тобой в разлуке.
Меня красавицы прельщали
и негой и лукавством,
Но верь, я одинокой жаждой
сгорал с тобой в разлуке.
О, сколько слез и крови сердца,
моя луна, я пролил,
О, сколько перлов и рубинов
собрал с тобой в разлуке!
Купцы богатые стремились
купить мои товары,
Я лишь тебе души богатства
вверял с тобой в разлуке.
Меня терзали, но в мученьях
любви не предавал я,
Науку верности я сердцем
познал с тобой в разлуке.
Стамбул, 1920
Горю, в тебя влюбленный,
если не знаешь, узнай!
Люблю, тобой сожженный,
если не знаешь, узнай!
Что мне судьбы жестокость,
соперников коварство?
Сломлю я все препоны,
если не знаешь, узнай!
Не слушай злоречивых,
я чту любви обеты,
Я чту любви законы,
если не знаешь, узнай!
Умру я — к изголовью
ты встанешь — я воспряну,
Тобою оживленный,
если не знаешь, узнай!
Ты локоном летучим
привязываешь сердце,
Я — раб завороженный,
если не знаешь, узнай!
Сопернику на зависть
тебя я поцелую,
Всегда неутоленный,
если не знаешь, узнай!
О, разве ты не знаешь,
что Лахути — скиталец,
Твоим лицом плененный?
Если не знаешь, узнай!
Стамбул, 1920
О, как мне хочется скорей увидеть милую мою,
Увидеть милую мою, отдать ей голову свою.
Давно я с нею разлучен, и тысячи меж нами верст,
Но аромат ее волос я по ночам блаженно пью.
Охвачен пламенем любви, что сам, безумец, я разжег,
Оставив пепел свой ветрам, сгорю я здесь, в чужом краю.
Боюсь, не суждено мне вновь увидеть милый мой цветник,
В постылой клетке заточен, я злой недуг в груди таю.
Я сердцем в школе бытия постиг свободу и любовь, —
Иная мудрость мне чужда, иных я песен не пою.
Стамбул, 1921
Друга утратив, покоя найти не могу, —
Похожие книги
