Веселый третий - страница 37
Боря взял этот комочек и подержал в ладонях.
– Бабушка! Я сейчас сделаю баранчика. Хорошо?
– Хорошо, – кивнула бабушка.
– Помнишь, я на ёлку какого кота сделал?
– Помню.
Боря попросил проволоку и стал из неё гнуть ножки, голову, шею. Конечно, баранчик получился не сразу. Сначала это была просто какая-то лягушка. Но Боря всё подправлял и подправлял ножки и шею, и наконец получился баранчик. Шерсть намотать на проволоку было тоже не просто, но если очень захотеть, а потом очень постараться, то в конце концов получится то, что нужно.
– Ну вот, бабушка, посмотри, какой барашек.
– О-ой! – протянула бабушка и засмеялась. – Больно шея длинная. И сутулый какой-то.
– Ну и что ж, – сказал Боря.
И действительно, не у всех же короткие шеи? Бывают ведь и длинные. Боря долго мастерил голову, вертел, потягивал, вот шея и вытянулась. А сутулый, потому что проволока лишняя оставалась, пришлось её на спине закрутить.
– Ну ничего, – сказала бабушка. – Только он больше на этого… похож…
– На верблюда?
– Ну да. А ведь это, Боренька, пожалуй, неспроста. Шерсть-то у нас вигоневая, вроде верблюжья. Вот дела-то какие. Значит, так ему и надо быть верблюжонком.
– Правда? – обрадовался Боря. – Что же ты сразу не сказала? Ну тогда понятно, почему он таким получился.
Тут как раз подошло время принимать лекарство и обедать. Боря ел и смотрел на своего верблюжонка. Потом окунул его мордочку в клюквенный морс и отрезал ему половинку яблока.
– А теперь спи, – сказала бабушка. – Постарайся уснуть.
– Не хочу. Расскажи про верблюжонка.
– Вот уж, Боренька, не сумею. Про баранчика рассказала бы. А верблюды живут далеко, где-то в пустыне. Не знаю, как и живут. Песок да колючки, – бабушка махнула рукой. – Съешь-ка такую колючку, небось всё горло расцарапает. Спи.
Боря закрыл глаза, но не совсем. Он лежит и смотрит на своего верблюжонка. Буренького, шерстяного, вигоневого… Вигоневый, вигонь… вигоша.
– Ну как же ты в пустыне, Вигоша? – спрашивает Боря. – Как?
А Вигоша стоит на своих высоких ножках и смотрит вдаль.
Вдруг… он вытянул шею, потянул ноздрями воздух и… пошёл. Пошёл и пошёл, покачивая вверх-вниз головой. А кругом песок жёлтый-жёлтый, горячий-горячий. Хорошо, что у Вигоши копытца на толстых подушечках. Они оставляют в песке круглые следы… ещё и ещё, целую цепочку. А небо в пустыне тоже горячее и жёлтое и очень высокое. Вигоша поднимает голову и хочет посмотреть на небо, но солнце здесь сердитое, злое, оно закрывает Вигоше глаза и не даёт поглядеть на небо. Тогда верблюжонок поворачивается направо и налево – и везде только песок, песок близко и далеко. Вот она какая, пустыня.
Вдруг Вигоша увидел какое-то пятнышко и пошёл к нему, побежал. Он долго-долго бежал и пристал наконец к каравану верблюдов.
– Где ты был? – спросил его огромный дедушка-верблюд. – Разве можно отставать от каравана? Ты знаешь, что такое пустыня?
– Да, – ответил Вигоша. – Это когда везде жёлтое, и внизу и вверху, везде горячее, и внизу и вверху, везде песок, и внизу и…
– Ты не знаешь, что такое пустыня, – прервал старый верблюд. – Ты ещё не видел песок внизу и вверху. Это будет скоро. – Он повернул голову в сторону. – Это будет сейчас.
Вигоша услышал какой-то шум, а оттуда, куда посмотрел дедушка-верблюд, надвигалось что-то большое и тёмное. Оно подходило все ближе и ближе, шум становился сильнее, а небо опустилось низко и стало грязным. Верблюды забеспокоились и сбились в кучу.
– Ложитесь! – крикнул дедушка. – Плотнее друг к другу! Головы ниже, головы ниже!
Вигоша испугался, а старый верблюд подмял его под себя.
– Не смотри! Береги глаза, – глухо говорил дедушка над самым ухом. – Сейчас начнётся.
И тут что-то обрушилось на Вигошу, на старого верблюда, на весь караван. Что-то горячее, злое, острое. Оно хлестало, вертело, сыпало. Оно крутило над маленькой кучкой верблюдов. Было жарко, как в печке, и становилось всё жарче и жарче. Вигоша совсем испугался и хотел вскочить на ноги, но верблюд придавил его своим боком:
– Тихо, тихо! Это – самум. Песчаная буря.
– Мне горячо! – крикнул Вигоша. – Я хочу пить!
– Тш-ш! Не разговаривай. Прикрой ноздри. Вот так.
