Веселый третий - страница 36

– Мама, это такой волшебный лес для моей антилопы, – сказала Катя. – Она будет всегда здесь гулять.

Но когда наступил вечер и погасло солнце, волшебный лес исчез, а поляна стала тёмной. Грустная антилопа стояла на пустом подоконнике. Катя взяла её и отнесла к себе на тумбочку.

У Кати болело ухо, и она грела его синей лампой. Теперь она грела, сидя в постели, и смотрела на тумбочку. Антилопа стояла на цыпочках, тянула тонкую шею, как будто спрашивала: «Что это?»

– Это вот что, – сказала Катя и повернула лампу. Ах, что тут случилось! Антилопа стала вся голубая. Прозрачная и голубая, и салфетка, на которой она стояла, была голубой теперь тоже.

– О-о, – сказала мама. – Как в лунном свете. Пусть это будет лунная долина, и антилопа будет приходить сюда ночью.

Теперь каждый вечер маленькая антилопа спускалась в долину и бежала, бежала, вскинув свои быстрые ноги.

– Куда ты? – спрашивала Катя. – Или ты не знаешь сама?

Как-то утром Катя завтракала и налила в блюдечко чай. Антилопа смотрела на воду, и её темные глаза блестели.

– Ты хочешь сюда, в это озеро? – догадалась Катя и поставила антилопу в блюдце. Узкие копытца едва коснулись воды и… исчезли. Как будто растаяли. Катя вскрикнула и подняла антилопу.

– Ах ты! Как ты меня напугала!

Копытца были целы, просто они такие прозрачные, что их почти не видно в воде. Потом Катя наполняла большую эмалированную чашку водой и опускала туда антилопу. Антилопа любила купание, она плавала то в одну сторону, то в другую, когда Катя слегка покачивала чашку. На поверхности были только золотистая спинка и длинные рога, которые касались воды и чертили две тонкие дорожки.

Однажды Катя капризничала и не хотела пить молоко.

– Ну как нехорошо, – сказала мама. – Даже твоей антилопе за тебя стыдно, и она опустила голову.

Катя сердито дёрнула плечами и толкнула антилопу. Раздалось тонкое «Дзинь!» – и передняя ножка отбилась.

– Мамочка, что теперь делать? – плакала Катя. – Что?

Она понесла антилопу на солнечную поляну, где блестел в мелком инеее сказочный лес, но антилопа не могла теперь стоять, она лежала, вытянув шею, и солнечный луч играл в её рожках. Катя отнесла её на тумбочку и зажгла синюю лампу. Всё стало голубым, и антилопа тоже, только она уже не стремилась вперёд, в прохладную долину.

Катя плакала целый день. А вечером пришёл старичок сосед.

– Ну-ка, что тут случилось?

Он опустил очки со лба на нос и положил антилопу на ладонь. Потом зажёг на кухне газовую горелку.

– Потихоньку сплавим, – сказал он Кате. – Ножка-то и прилипнет на своё место.

– А будет больно?

– А ты бы об этом думала раньше.

Катя вздохнула и отвернулась. Она не видела, что делал старичок над газовой горелкой.

– Ну вот, – сказал он. – Можно сказать, поправили.

Ножка была на месте, только уже не такая красивая. Повыше колена у неё выступал неровный бугорок.

– Будет припадать на эту сторону, – сказал сосед. – Прихрамывать. Ничего не поделаешь.

Катины губы дрогнули, она всхлипнула.

– А ты будешь помнить, – закончил сосед, – что обиду свою нельзя вымещать на беззащитных.

Вскоре подошёл Новый год. Катя сделала для антилопы уздечку из серебряной нитки, чтобы прикрепить её на ёлку. Она выбрала хорошую, пушистую веточку, но рядом оказался клоун. Весёлый клоун в блестящем колпаке, только он не годился в соседи антилопе, он всегда смеялся своим ярким накрашенным ртом, а стеклянной антилопе иногда бывало грустно. Красный барабан, важная, надутая рыба не подходили тоже. Ах, вот маленький индус! Смуглый, черноглазый, он держал тонкой рукой кокосовый орех на плече и смотрел, повернув голову так, словно он ждал кого-то с той стороны. Вот теперь он дождался эту чудесную антилопу. Она наклонила голову с красивыми рогами и поздоровалась с мальчиком-индусом. Она скакала много дней по снежной поляне и много ночей по лунной долине, она плыла через большое-большое озеро, и вот теперь наконец она нашла своего маленького друга, который тоже её долго-долго ждал.

Боря второй день болеет. Бабушка сидит возле его постели и вяжет тёплые носки, чтобы Боря больше не простуживался. Клубок у бабушки на коленях вертится и становится всё меньше и меньше. Вот нитка кончилась, а от клубка остался только маленький комочек бурой шерсти, на которую он был намотан.