И вот опять заезжие гости пришли в Киев.
На этот раз это были купцы с готского берега, направлявшиеся в Византию с грузами янтаря и мехов.
По обычаю они явились к княгине. Ольга поспешила завести беседу на волнующую ее тему, но ее собеседники были простые люди; они не в состоянии были дать ей какой бы то ни было ответ, но зато старейший из них подал киевской княгине совет.
— В земле аллеманов царствует король, которого называют великим, — сказал гость, — зовут его Оттон, он сын мудрого короля Генриха. Он равен тебе, княгиня, и по мудрости, и по подвигам; пошли к нему, пусть он научит тебя, чему ты желаешь.
Ольга последовала этому совету и отправила в Германию посольство, требуя, чтобы король Оттон прислал ей мужей, которые могли бы ей ответить на вопрос:
— Где же истина?
Долго пришлось ждать киевской княгине ответа. Неблизкий путь нужно было совершить ее посланцам.
Только закончил король долгую борьбу за королевский престол со своим старшим братом Танкмаром, как восстал против него его младший брат Генрих, пришлось бороться с ним, потом с сыновьями своими Рудольфом и Конрадом; а когда и они были побеждены, Оттона умолила прийти на помощь королева Адельгейда, и ему пришлось совершить труднейший поход через Альпийские горы.
Но недаром король Оттон, прозванный еще при жизни Великим, был известен как ревностный распространитель христианства. Просьба Ольги не оставлена была им, однако Оттон не торопился послать вероучителей. Как раз в это время он задумывал поход на датчан.
Ольга же была полна нетерпением и гневалась, напрасно ожидая прибытия желанных послов.
Только слушание евангельских повествований, которые читал ей один из старцев христиан, успокаивало ее гнев и нетерпение.
Однажды ей пришли сказать, что в княжьи палаты явилась женщина, которая называет себя княгиней киевской и требует, чтобы ее немедленно допустили к Ольге.
Ольга сначала подумала, что ослышалась.
— Как, как она называет себя? — переспросила она.
— Называет она себя княгиней киевской…
— Старая она? Молодая?
— Старуха.
Ольга замолчала, соображая, как ей поступить.
— Что делать прикажешь? — робко спросил отрок, — гнать?
— Нет, нет! Зови…
В Ольге заговорило женское любопытство…
Она была уверена, что ни одна женщина в Киеве не осмелилась бы называть себя так…
Когда ввели неожиданную гостью, Ольга увидала пред собою седую старушку с необыкновенно добрым лицом и, к великому изумлению Ольги, таким же светлым, ясным, как и у почившего старца Василия, взглядом. Одета была старушка в черные грубые одежды, а на голове высокая круглая шапочка; в руках незнакомки были четки с крестом.
— Кто ты? — спросила Ольга.
— Тебе уже это, наверное, сказали, Ольга! — кротко ответила гостья.
Ольга, в которой вспыхнул гнев, засмеялась.
— Сказали, — произнесла она, — и знаешь, что я подумала?
— Что?
— А то, что до сих пор я была одна княгиня в Киеве.
— Ты ошибаешься, Ольга. Были княгини и раньше тебя.
— Неправда!
Гнев в Ольге закипал все сильнее и сильнее.
— Неправда, — уже закричала она, — ты лжешь! Уж не ты ли княгиня киевская?
Да, я…
Это было произнесено спокойным, ровным голосом.
Ольга невольно смутилась.
— Но скажи тогда, — почти шепотом спросила она, — кто же ты?
— Я вдова киевского князя Аскольда, погибшего мученическою смертью… Его убил Олег… Ты, может быть, слышала от него про меня… Меня зовут Ирина…
— Я слышала это имя.
— Вот видишь, — кротко улыбнулась гостья, — я права… Я так же, как и ты, княгиня киевская.
— Но что ты хочешь? Зачем ты явилась сюда?
— Не бойся, Ольга, я пришла к тебе не для того, чтобы оспаривать твои права…
— Зачем же тогда? Что тебе нужно?
— Что? Я это скажу тебе. На склоне дней моих пришла я, чувствуя приближение смерти своей, помолиться на кургане моего несчастного супруга, поплакать в последний раз над ним, а пришла я сюда ради этого из Византии, из города Константина…
— И только за этим?
— Только…
— Ты, может быть, хочешь мстить за своего Аскольда?
Ирина опять кротко и грустно улыбнулась.
— Отомстила я за смерть супруга моего, — тихо произнесла она. — Страшно отомстила я за него.
— Как? Когда? — удивленно воскликнула Ольга.
