— Обидящим прости, — проговорил тихо он, — ненавидящих возлюби… Любовь — это Бог!
Ольга нахмурилась махнула рукой и еще быстрее помчалась вперед.
— Погрязла во мраке душа ее! — с кротким сожалением вымолвил вслед ей Василий.
Княгиня примчалась на двор своего терема.
— Что прикажешь, княгинюшка? — спросил старый слуга.
— Лопаты сюда скорее! Здесь вот копайте… Глубже и скорее… — произнесла Ольга.
До самого рассвета не отходила от работавших Ольга. И только, убедившись, что вырытая яма настолько глубока, что нет возможности из нее выбраться, удалилась она в свой терем.
А между тем на древлянской ладье шло до рассвета ликование. Но вот и солнышко вышло. Загорелись его лучи, зазолотилась листва на деревьях, птицы защебетали…
— Что же это за нами нейдут? — заволновались сваты.
Они важно развалились в ладье. Все они приоделись ради случая и ждали теперь, когда явятся посланные от киевской княгини.
Наконец на берегу показались люди, направлявшиеся к древлянской ладье.
— Княгиня наша, — заговорили они с низкими поклонами, — просит мужей честных к себе на почетное столованьице…
— Что ж? Не прочь мы, пожалуй… Только мы пешком не пойдем…
— А коней-то и не захватили мы.
— Не хотим мы и на конях!
— Как же добраться-то?
— А вот несите нас в ладье…
Княжеские слуги, казалось, нисколько не были изумлены этим требованием.
— Мы люди невольные, — отвечали они, — князь наш убит, а княгиня наша хочет за вашего князя замуж…
С этими словами они подхватили ладью с древлянскими послами, высоко подняли ее и осторожно понесли…
Все исполнилось так, как ожидали древляне.
Вот и княгинин терем…
Сама Ольга с боярами стоит на крыльце, встречает сватов.
— Ишь какой почет нам в самом деле, — говорят они друг другу.
Вдруг лодка странно наклонилась, и древлянские послы полетели куда-то вниз…
Потом над ямой древляне увидели лицо киевской княгини.
— Довольны ли вы честью? — со смехом спрашивала Ольга.
— Ох, хуже Игоревой смерти! — голосили древляне.
Непрошеных сватов засыпали живыми.
А пока это происходило в Киеве, ликовал Искоростень, а с ним и вся древлянская земля. Мал возвратился и принес вести о своем успехе…
— Вот видите, — говорил он древлянам Искоростеня, в который собрались все старейшины этой земли, — все выходит так, как я вам говорил. А вы на меня сердились, когда я с Игорем расправился.
— Неразумные мы были тогда…
— Прости нас, Мал.
— Не серчай…
— Разве только и прощу, и сердиться не буду потому, что и в самом деле неразумные вы были.
— Каемся теперь…
— Ты как в Киеве будешь, нас не забудь…
И у Мала так же, как и у всех других, закружилась голова.
Когда сваты Мала приняты были в день своего прибытия в Киев Ольгой, они, возвратившись обратно в ладью в ожидании обещанной им великой чести, не могли утерпеть, чтобы не похвастаться пред родичами. Тотчас же послали они одного из своих в Искоростень. Тот не сомневался, конечно, что обещанное будет исполнено…
Явился он в Искоростень такой радостный, что уже по одному его виду можно было заключить, что все хорошо.
Собрались древлянские старейшины и весь народ на площади, поднялся посланец и сказал:
— Прежде всего князю нашему, Малу, слава! Великая слава и незыблемая… Нечего и сомневаться, что воссядет он на стол киевский и Ольга-княгиня за него замуж пойдет…
— Говори, говори, что такое, — загалдели все.
Он рассказал им о том приеме, какой был оказан им в день прибытия, и о той «великой чести», которая ждет оставшихся.
— Только я несчастный! — говорил прибывший.
— Почему?
— Да как же… На меня жребий пал к вам идти… вам сообщить… Други мои теперь в великой чести пируют…
Древляне, как могли, утешали его.
— Как наши-то взяли! — рассуждали они.
— Уж подлинно Малу счастье на роду написано…
— Что же теперь будет?
— А подождать надо… Вернутся наши из Киева, там видно будет…
Но скоро стало известно, что вместо их посланных идет в Искоростень посольство из Киева.
Искоростенцы заволновались.
— С чем они идут?
— Коли посольство, так, вестимо, с добром…
— Ответ поди несут!
— А то что ж? Чего медлить-то!..
— И на самом деле, скорее бы вершить дело, да и нам в Киев перебираться.
Наконец киевское посольство прибыло.
