И вот щит Олега прибит к вратам Царьграда. Слава киевскому князю. Олег удовольствовался только данью да тем, что уничтожил договор Аскольда и Дира и заключил новый.
Теперь не славянщина зависела от Византии, а Византия, гордая, недавно еще так пренебрежительно относившаяся к Днепру, склоняется и дрожит при одной только мысли, что славянскому правителю вдруг придет в голову разрушить все свои договоры…
— Слава князю нашему! — не смолкают крики в стане русских воинов. Но соскучилась и дружина по Днепру родному.
— Пора, князь, к домам! — говорили воеводы Олегу, — дружина скучает.
— И я про то ведаю! — отвечал Олег.
И сам Олег тоже по Днепру соскучился. Как там Игорь с княгинею своею молодою? Как они живут, в мире ли, в согласии ли?
Наконец все сборы были закончены. Взглянул Олег в последний раз на свой щит, что теперь на царьградских вратах красовался, и приказал выходить в море.
Только тогда облегченно вздохнула Византия, когда последний парус в море скрылся…
С песнями веселыми возвращались русские из этого похода.
В устье Днепра им встреча была приготовлена. Сам Игорь с молодой княгиней и почтеннейшими из киевлян навстречу Олегу вышел.
Увидал Олег Ольгу, глядит на нее и не верит глазам своим. Такой красавицы княгини и свет белый никогда не видал. Расцвела она, похорошела еще более, а уже насчет важности так и греческая императрица ей позавидовать могла бы: поступь плавная, голову высоко держит, а прикажет что, так каждый так вот и чувствует, что ослушаться нельзя.
Совсем княгиня, да и только.
При Игоре на Днепре, в отсутствие Олега, ничего не случилось серьезного, а что если и было, со всем Ольга управилась, так что на благодатный покой, а не на смуту возвращался в Киев правитель Олег.
Даже Мал о себе слуху не подавал, уселся в своей Искоростени и никуда оттуда не показывался…
Почти под самым Киевом решил Олег в свой стольный город, как подобает князю, с великим торжеством войти.
Перешел он с Игорем и отборною дружиною на берег; подали ему его любимого коня, который его много уже раз из опасностей выносил, сел на него князь и тронулся в недалекий путь. Вдруг увидал Олег на дороге вышедшего из священной дубравы старого Перунова жреца.
Этот старик известен был немало; говорили, что наградили его боги способностью будущее предсказывать. Увидел его Олег — и вдруг пришло ему в голову: дай-ка и я спрошу, что со мной будет, как я жизнь кончу?
Никогда еще старый норманн судьбы не испытывал, а вот тут решил попробовать.
— Старик! — крикнул он ему, — знаешь ты, кто я такой.
— Знаю! Ты Олег Вещий.
— Можешь ты сказать мне, что ждет меня впереди? Когда я умру?
— Боги одарили меня этим даром!
— Так скажи же мне, что будет со мною?
Долго смотрел на Олега, пытливым взором старый жрец и наконец вымолвил:
— Вижу, умрешь ты!
— Вот сказал! — усмехнулся Олег. — Я и сам это знаю!
— И умрешь ты от своего коня, — сказал предсказатель.
Задумался Олег.
«Может быть, и прав старик, — думал он, — но недаром меня зовут Вещим! Перехитрю я судьбу!»
— Эй, гридни!
Сбежалась на зов Олега княжеская прислуга. Князь слез с коня и сказал:
— Возьмите его, хольте, но чтобы никогда, никогда не попадался он мне на глаза!..
