Ужалила его змея, выползшая из черепа любимого коня. Свершилась высшая воля… Спит Олег под могильным курганом на Щековице, спит и не встанет больше.
На столе киевском его племянник, сын названого брата, первого князя земли русской, Рюрика, — Игорь сидит.
Хорош князь, храбр и справедлив — все это знают, а все-таки не чета он своему предшественнику.
Храбрость храбростью, да это еще не все, что для князя нужно…
Если бы не было у него такой разумной княгини, как Ольга, не удержался бы он на столе киевском. Недаром Вещий Олег ее Ольгою назвал.
Умер Олег, зашевелились было древляне со своим буйным Малом, Игорь медлить было стал, но по ее совету поднял все-таки дружины и «примучил» непокорных…
А то, что сам затевал, все никуда не годилось. Вот хотя бы, когда в первый раз поднял он поход на Царьград. Пришло ему в голову себя прославить и свой щит так же, как и дядин, на ворота Царьграда повесить…
И вернулся ни с чем из похода…
В 941 году Игорь пошел к берегам Византии; болгары дали весть в Царьград, что идет Русь; выслан был против нее протовестиарий Феофан, который пожег Игоревы лодки греческим огнем.
Потерпев поражение на море, руссы пристали к берегам Малой Азии и сильно опустошили их; но здесь они были разбиты патрицием Вардой и доместиком Иоанном, бросились в лодки и пустились к берегам Фракии, по дороге были нагнаны, опять разбиты Феофаном и с малыми остатками возвратились назад, к берегам Днепра.
Дома они оправдывались тем, что у греков какой-то чудесный огонь, точно молния небесная, которую они пускали на русские лодки и жгли их…
В Киеве, когда князь с пустыми руками, дружину свою растеряв, возвратился, долго-долго плач не смолкал. И не столько обижало киевлян, что князь их неудачу потерпел: ратное счастье переменчиво, а обида главная в том была, что сам князь духом упал: от всех прячется, будто совестно ему в глаза добрым людям смотреть.
— Полно горевать да прятаться, — говорила Ольга супругу, когда он засел в Вышгороде, боясь и глаза в Киев показать, — ничего из этого, кроме худа, не выйдет…
— Ох и не поправить беды такой.
— Как не поправить? Стоит умом только раскинуть, и все понятно будет.
— Что делать, скажи?
— На Византию идти!
— Опять?
— Да, опять, подними поход, да не такой, как в этот раз; всю славянщину подыми, как Олег делал, ильменцев потребуй, печенегов найми и иди… Не пойдешь, худо будет, свои поднимутся… Скажут, на что нам такой князь, которого даже и греки бьют… Послушай моего совета, поднимай снова поход.
Второй поход Игоря на Византию был в 944 году. На этот раз Игорь, подобно Олегу, собрал много войска — варягов, полян, славян, кривичей, тиверцев, нанял печенегов, взявши у них заложников, и выступил в поход на ладьях и конях, чтобы отомстить за прежнее поражение.
Корсунцы послали сказать императору Роману:
— Идет Русь с бесчисленным множеством кораблей, покрыла все море кораблями.
Болгары послали также весть:
— Идет Русь, наняла и печенегов.
Тогда, по преданию, император послал к Игорю вельмож своих с просьбой:
— Не ходи, но возьми дань, которую брал Олег, дам и еще к ней.
Император послал и к печенегам дорогие ткани и много золота.
Обо всем этом в Киеве скоро известно стало, но дальнейшие вести не приходили. Не знали киевляне, что с их князем: бьется ли с византийскими дружинами, или взял дань.
А с устьев Днепра, из Корсуня, шли вести, будто князь киевский вновь разбит и вся дружина его уничтожена.
Эти слухи беспокоили Ольгу. Ясно понимала она, что многое зависит от этого похода. Вернется Игорь с честью, никто ни на Днепре, ни на Ильмене и пошевелиться не посмеет. А если и снова неудача? Нет, уж лучше тогда Игорю и не возвращаться совсем. Не любят его и в Киеве, а в племенах и родах и подавно. Вот древляне — они даже и в поход не поднялись, а теперь их князь Мал сам зачем-то в Киев пожаловал, хотя в княжеский терем и не показывается, а все-таки не уходит в свой Искоростень, будто ждет чего…
Наконец, она почувствовала, что дальше не может выносить неизвестности. Она узнала, что у самого Днепра, в заповедной роще, недалеко от Киева, живет варяжская ведунья, о которой все говорили, что она может предсказывать будущее.
