— Ну не с каждым, — скрипнул Дир, поймал улыбку егеря и поправился: — Или не всегда.
— Весь вопрос, как на это реагировать, — продолжил Шакильский. — Можно решить, что ты сошел с ума.
— Или сошли с ума все вокруг, — заметил Дир.
— Можно решить, что все это сон, — прищурился егерь. — Не самый плохой вариант, кстати.
— И даже попытаться проснуться, — добавил Дир.
— Но если не получится… — Шакильский замолчал.
— …продолжать спать, — закончил Дир.
— Долго репетировали? — спросил Дорожкин.
— Думали долго, — отозвался Шакильский. — Что тебе сказал Адольфыч? Меня интересует последняя версия.
— То, что это заповедник, — пожал плечами Дорожкин. — Для всякой нелюди, нечисти, людей с особыми способностями. А вам разве говорил что-то иное?
— И нам говорил то же самое, — кивнул Шакильский. — Мне, по крайней мере. Дир слишком занят чтением, ему не до откровений Адольфыча.
— Это ему не до меня, — заметил Дир, — к счастью.
— Хорошо, хорошо, — поднял руки Дорожкин. — Вы меня убедили. Если это сон, надо продолжать спать. Если это коллективное сумасшествие, надо расслабиться и находить в этом определенный кайф. Или интерес. Мне Адольфыч сказал, что будет очень интересно. Пока не обманул. Кстати, он не обманывает. Он ведь просто уточняет, не так ли?
— Вот, — расплылся в улыбке Шакильский. — Я все не мог слово подобрать. Адольфыч уточняет. Точно. Уточняет. Ну так давай и мы попытаемся уточнить? Пошли, парень. Сумку свою возьми, у тебя ж там колбаска копченая? Я почуял. Не обратно же ее тащить?
Полоса проходила метров за десять до леса. Дорожкин бы не заметил ее вовсе, но Дир расставил руки, да и Шакильский поймал его за шиворот.
— Смотри.
Трава под ногами менялась, словно была отсечена невидимой линией. Там, где стоял Дорожкин, она была сухой, желтоватой, побитой заморозками. Через шаг становилась серой и как будто живой. Только не торчала вверх разнотравьем, а курчавилась, изгибалась вдоль земли.
— Граница? — недоуменно спросил Дорожкин, но Шакильский уже обогнал его и шагнул через линию. Шагнул и мгновенно и сам стал серым, и потерял в росте полметра, если не больше. И Дир шагнул вслед за ним, но не уменьшился, а как будто еще вырос и раздался в стороны, вовсе предстал великаном.
— Иди сюда, — сказал Шакильский, но его голос был глухим, словно говорил он сквозь стену.
— А сможет? — повернулся к нему Дир.
— Сможет, — кивнул Шакильский. — Должен. У него ж нет этой дряни над головой.
— Какой дряни? — спросил Дорожкин, шагнув вперед.
Ничего не изменилось, только Шакильский и Дир стали прежними, да серость вдруг оказалась за спиной, а цвет появился именно там, где теперь стоял Дорожкин. Трава стала зеленой, пусть цвет ее и отличался от цвета обычной травы, был того странного оттенка, которым могут похвастаться разве только ели, которые Дорожкин привык называть «голубыми». Да и огромные деревья, которые вздымались над головой, тоже были чуть иными.
— Расстегивайся, — посоветовал Дир. — Тут теплее, чем там.
— Как это может быть? — не понял Дорожкин. — Здесь стена, что ли? Или еще что?
— Что-то вроде стены, — кивнул Дир и посмотрел на Шакильского. — Ну и что дальше?
— Продолжим концерт, — решил Шакильский, вставил в рот два пальца и оглушительно свистнул. Откуда-то издалека донесся едва различимый свист.
— Чего ждешь? — с интересом посмотрел на Дорожкина Дир. — Садись. Видишь, два бревнышка лежат? Вот наша столовка. А на том камне мы закуску раскладываем.
В отдалении в траве и в самом деле высился плоский валун, возле которого в траве тонули два сухих бревна, причем они не были отпиленными кусками ствола, а скорее выломанными, с торцов торчала щепа.
— Вот. — Шакильский поставил на камень бутыль самогона, плюхнул пакет с солеными огурцами и мочеными яблоками. Развернул кулек с Лизкиными пирожками, примостил стопку одноразовых стаканчиков. — Что у вас?
— Брусничка и мед, — стукнул туесками Дир.
— И вот. — Дорожкин выложил колбасу, хлеб, соль и коньяк.
— Ничего себе! — присвистнул Шакильский. — Ты что, сын губернатора?
— Тракториста, — буркнул Дорожкин и покосился в чащу. — Просто мини-бар в квартире пока бесплатный. Мне кто-нибудь объяснит, что тут происходит? И как я должен дальше действовать: продолжать смотреть сон или держать руку на кнопке дурака? Кто там за деревом?
