Зло плюнув на пол, он надавил на красную кнопку, и отпустил только когда двери лифта перед ним распахнулись. Он нервно шагнул внутрь.
Если там, в подвале, что-то не так, я вниз больше не поеду. Ни за что.
Лифт, поскрипывая, медленно пополз к подвалу. Семён лихорадочно постукивал пальцами по стенке, почему-то, чем ниже спускался лифт, тем живее ворочались в голове сомнения.
Он всё-таки не повернулся. Чёрт его дери!
Да нет же. Пламя колыхнулось и там что-то дёрнулось. Тень, ещё что-то. Какая разница. Это всё спичка.
Лифт остановился, и Семён включил фонарик.
Надо сразу, чтобы потом вдруг чего не случилось. Надо успокоиться. Сейчас сам себе такого навнушаю, что...
Но волосы на голове всё же неприятно шевельнулись.
У меня уже такое было. Точно, вспомнил! Я тогда рыбачил... хотя рыбачил, это громко сказано. Шатался с удочкой от речки к речке, от озерка к озерку, километров на тридцать от города ушёл. Да, и тогда, возле той лесополосы... что-то там было. Что-то в ней, за деревьями. Потом же, когда отошёл подальше, пропало ведь. Значит, что-то было? Значит, дело не во мне, не в глюках?
Семён неспеша подошёл к третьему, погружённому в полную тьму помещению, и посветил внутрь фонариком. Трюмо.
Ёханый бабай, так это значит отражений вообще было три. Не мудрено, что показалось чёрти чё. В полумраке, три отражения, хм.
Семён почувствовал, как напряжение, а с ним и страх, отступают. Вот же в чём проблема, не просто зеркало, а трюмо!
Светя фонариком, он прошёл к тумбочке и постучал по ней кулаком.
- Ну, что, пора возвращаться домой? – громко спросил он, поглядывая краем глаза на три своих отражения.
Чтобы вытащить её, нужно повернуться к ним спиной!
И что? Это только отражения.
Но их три!
- Да что я, не мужик, что ли? – спросил он вслух у самого себя, и быстро повернувшись спиной к зеркалам, схватился за одну из ножек тумбочки и потянул на себя.
Вытащить бы побыстрей.
Когда в его шею сдавливающей хваткой вцепилась холодная рука, он как будто был к этому готов. Не бросая ножки, он дёрнулся вперёд. Мозг заметался в поисках выхода. Он почувствовал, что сила тянущей руки намного превосходит силу всего его тела, но мозг нашёл решение. Семён бросил фонарик на пол и схватившись рукой за низ трюмо, потянул вверх. Трюмо стало наклоняться. Тот, кто был внутри него на миг растерялся и ослабил хватку, этого Семёну хватило чтобы вырвать из холодной руки шею, и схватив фонарик, откатиться метра на два. Выставив фонарик перед собой в полусогнутой руке, Семён задыхаясь от страха посмотрел в зеркала. Из них в него трижды всматривался он сам, с лицом покрытым от напряжения сеточками морщин. Красные глаза отражали зло и ненависть.
Сучий подвал, сучья тумбочка, сука Лизочка!
Семён увидел, как из центрального зеркала трюмо вылезла рука, и нервно пощупала воздух, а вслед за ней, разорвав гладь зеркала, как плёнку мыльного пузыря, в этот мир выползло и лицо. Его лицо! Тогда, он спиной попятился в центральное помещение, туда, где горит лампочка, где много света.
Он должен бояться света. Должен, чёрт его дери!
А лифт здесь?! Или уходил? Надо было слушать!
В освещённом помещении Семён вскочил на ноги и бросился к лифту. На шестнадцатом нажатии двери распахнулись, и он протиснувшись внутрь, надавил на спасительную девятку.
Наверх, нахер отсюда! Чтоб я ещё раз спустился вниз, хрен вам всем!
И только когда лифт перегружено, поскрипывая железными суставами, надрывно пополз вверх, Семён, ощутив себя загнанной в ловушку жертвой, обернулся. Три, покрытых от напряжения сеточками морщин, лица с красноватыми горящими глазами. Мужчины в дорогом сером пиджаке и джинсах, симпатичной блондинки и его... жены.
Мужчина протянул к его шее руку и сжал её с той же нечеловеческой силой, как и тот, из зеркала. И уже теряя сознание от нехватки воздуха и ужаса, Семён вдруг совершенно ясно понял, что, как не крути, но ему всё-таки придётся ещё раз вернуться вниз.
