– Даю вам честное слово, – сказал он, – я сделаю все, что в моих силах. Но Ситуация сложнее, чем вы ее себе можете представлять.
– Мой отец… – примечательно, что он до сих пор не уловил в ее голосе этой истерической нотки… – когда мне было всего пять лет, тоже подолгу не приходил домой. Я так и не выяснила почему. Но мать мою это подкосило. Я не стану ждать, чтобы меня оно прикончило так же.
Грозит самоубийством?
– Вы вообще со своим мужем разговаривали?
– Не женино это дело.
Улыбнувшись:
– А поговорить с его нанимателем – женино. Прекрасно, синьора, я постараюсь. Но гарантировать ничего не могу. Мой наниматель – Англия: Король. – Это ее утихомирило.
Когда она ушла, он пустился в горький диалог с самим собой. Что стало с дипломатической инициативой? Они – кем бы ни были эти «они», – похоже, заказывали музыку.
Ситуация всегда больше тебя, Шаблон. Как у Господа Бога, у нее своя логика и свое оправдание, а тебе остается лишь с нею справляться.
Я не советчик по семейным отношениям, не священник.
Не делай вид, будто против тебя плетется сознательный заговор. Кто знает, сколько тысяч случайностей – перемена погоды, наличие мест на судне, неурожай – свело всех этих людей, с их отдельными грезами и тревогами, здесь, на этом острове и вот так вот их упорядочило? Любая Ситуация формируется из событий гораздо мельче просто человечьих.
Ох, ну разумеется: погляди на Флоренцию. Случайный узор потоков холодного воздуха, какие-то подвижки пакового льда, гибель нескольких пони – все это помогло произвести на свет Хью Годолфина, каким мы его наблюдали. Лишь чистейшей случайностью избежал он сокровенной логики того ледяного мира.
Инертная вселенная может располагать свойством, которое мы зовем логикой. Но логика все-таки – человеческое качество; поэтому даже так название это неприменимо. Реальны здесь только противоположные намерения. Мы облагородили их словами «профессия» и «занятие». Есть некое слабое утешение в памятовании о том, что Марганецци, Мицци, Майистрал, тряпичник Дупиро, та чертова рожа, что поймала нас на вилле, – у них всех намерения противоположны.
Но что же тогда делать? Выход-то есть?
Есть всегда тот выход, которым пригрозила Карла Майистрал.
Размышления его прервал Полувольт, ввалившийся в дверь:
– Неприятности.
– Ах вот как. Это необычно.
– Тряпичник Дупиро.
Бог любит троицу.
– Как.
– Утоп, в Марсамускетто. Вымыло на берег ниже по склону от Мандерраджо. Его изуродовали. – (Шаблон вспомнил Великую Осаду и турецкие зверства: флотилию смерти.) – Должно быть, «I Banditti», – продолжал Полувольт: – банда террористов или профессиональных наемных убийц. Они друг с другом состязаются в поиске новых и изобретательных способов убивать. У бедного Дупиро гениталии нашли зашитыми в рот. Шелковые швы, достойные прекрасного хирурга.
Шаблону стало нехорошо.
– Мы полагаем, они как-то связаны с fasci di combattimento[234], которые месяц назад организовались в Италии, возле Милана. Марганецци периодически выходит на связь с их вождем Муссолини.
– Его могло приливом притащить.
– Открытое море им ни к чему, понимаете. Умениям такого порядка нужна публика, иначе они ничего не стоят.
Что произошло, спрашивал он свою другую половину. Раньше Ситуация была делом цивилизованным.
Нет в Валлетте времени. Истории нет, вся история сразу…
– Сядьте, Сидни. Вот. – Бокал бренди, несколько шлепков по лицу.
– Ладно, ладно. Полегче. Это все погода. – Полувольт подрыгал бровями и удалился к мертвому камину. – Мы уже потеряли Благостыня, как вам известно, и можем потерять Майистрала. – Он вкратце обрисовал визит Карлы.
– Пастырь.
– Так я и думал. Но нам на вилле отчекрыжили ухо.
– За вычетом закрутить с Ла-Марганеццей роман, одному из нас, я не вижу иного способа его заменить.
– А если зрелые мужчины ее не привлекают.
– Я не всерьез имел в виду.
– Глянула она на меня любопытно. В тот день в церкви.
– Вот же старый кобель. Вы не говорили, что украдкой бегаете на тайные свидания в церковь. – Попытка разрядить ситуацию. Но не удалась.
– Все уже стало настолько скверно, что любой ход с нашей стороны обязан быть дерзким.
