Ватажка рассыпалась. Подобрав гармонь, Балашов поплелся в общежитие. Гриша лежал в кровати с книгой в руках. Прилив энергии, который испытывал Саша, готовясь к драке, сменился слабостью во всем теле.
— Если хочешь есть, возьми колбасу в тумбочке. Хлеб на подоконнике, — не отрываясь от книги, сказал спокойно Гриша.
Стянув с себя полушубок, Саша опустился на табурет.
— Гриш, ты на меня не сердись. Ну, выпил маленько, какая беда? — заговорил он примирительно.
Рахманцев молчал.
— Зарабатываю я неплохо, почему не выпить, а? — Саша уставился глазами в спину друга. — Знаешь, что? — Балашов пересел на кровать Гриши. — Ребята меня сманивают ехать на Север. Поедем? — потрогал он за плечо Рахманцева. — Подъемные дают, суточные, и дорога бесплатная. Поедем, а?
— Садись, ешь, — отозвался все так же спокойно Гриша.
— А ежели я желаю с тобой говорить?
— Вот когда проспишься, тогда и будем разговаривать.
— Значит я, по-твоему, пьян?
— Нет, трезвый, — спрятав улыбку и не отрываясь от книги, ответил Рахманцев.
— Гриш, я тебе всурьез говорю, махнем на Север, там деньги большие платят.
Рахманцев стремительно повернулся к Балашову.
— На Север захотел, за длинным рублем погнался. Эх ты, а еще комсомольцем называешься, — заговорил он С жаром. — Не ты ли на собрании давал слово не пить? Не ты ли обещал Андрею Никитовичу исправиться? Опять за старое берешься? С кем ты связался? С забулдыгами. Курсы забросил, работаешь тяп-ляп, переметная сума! Тьфу! — шумно повернулся к стене.
Утром друзья позавтракали молча. Саша чувствовал свою вину и отводил глаза от осуждающего взора старшего друга.
— Сегодня вечером ты должен идти на курсы, пропускать занятия нельзя, — одеваясь, сказал наставительно Рахманцев.
— Ладно, — неохотно ответил Саша и взялся за шапку.
Каждый раз поднимаясь на шестой этаж, ребята подолгу любовались панорамой новостройки. Вдали виден длинный корпус механосборочного цеха, за ним весь в паутине железной арматуры — кузнечный, дальше высятся к небу трубы литейного, поднимаются стены и других цехов. В синей дымке мартовского дня лежал Челябинск. Идет трамвай, беспрерывным потоком двигаются автомашины. Растет новый город.
В этот день Саша работал с увлечением. Груда кирпича под его ловкими руками быстро уменьшалась. Взглянув вниз, он заметил легковую машину кофейного цвета. Из машины показался человек в желтых крагах, одетый в клетчатое пальто. Не выпуская трубки изо рта, он показал рукой на стройку и спросил что-то у вышедшего из машины же Фирсова. Балашов от удивления чуть не выронил из рук кирпич.
— Гриш, а Гриш, — крикнул он, — гляди-кось, какой полосатый дядька сюда ползет.
— Это американец, — объяснил проходивший мимо Поздняков, — инженер Гульд. Однако он, ребята, к нам поднимается и начальник участка с ним. — Увидев Фирсова, бригадир беспокойно забегал глазами по фигурам каменщиков: — Все ли у нас в порядке?
Гульд поднимался по лесам легко. На вид ему было можно дать лет сорок. Хорошо натренированное тело, привычка к гимнастике, наконец, длительные путешествия по Европе и Азии сделали из него крепкого спортсмена, чем особенно он гордился. В те дни его переводчик болел, и Фирсов сопровождал Гульда по объектам стройки.
На площадке Андрей заметил Балашова и позвал его к себе.
— Как работаешь? Курсы посещаешь?
Балашов замялся. Сказать начальнику участка, что не сдержал слово, Саше было неловко. Вздохнув, он промолвил:
— Так себе.
— Как это понять?
Балашов еще ниже опустил голову, снял зачем-то рукавицу, помял в руках:
— Уходить думаю.
Увидев подходившего Гульда, Фирсов сказал Саше:
— Сегодня зайди ко мне в контору. А сейчас иди, работай.
Осмотр постройки занял у американца немного времени. Садясь в машину, Гульд заметил небрежно:
— Зимняя кладка не эффективна. И я не понимаю, зачем господа руководители стройки идут на поводу этих… как их называют?.. — Гульда покрутил пальцем в воздухе.
— Ударники, — подсказал Фирсов.
— Да, да, — закивал головой американец. — Я удивлен, что при таком адском холоде ваши люди работают весь день. Странный народ.
Андрей сдержанно ответил:
— Зимняя кладка оправдала себя. Посмотрите на дома, — кивнул он в сторону дороги и, помолчав, спросил. — Вы, кажется, хотели побывать на строительстве трепелового завода?
