Хроника событий в Туле 8 — 16 января 1918 года
После провозглашения советской власти в Туле седьмого декабря 1917 года сразу же при Совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов был создан Военно-революционный комитет, который возглавил Григорий Каминский. Под командованием этого комитета находилась Красная гвардия, военная сила новой власти.
Но были свои боевые отряды и у других партий и организаций, прежде всего у меньшевиков, противостоящих большевикам-ленинцам, по существу узурпировавших власть в городе (о том, как это происходило, будет рассказано в последней главе повествования).
И самая большая, хорошо организованная дружина была у железнодорожников. На своём многолюдном собрании восьмого января 1918 года, которое состоялось на Курском (ныне Московском) вокзале, железнодорожники выразили недоверие советской власти: «Нет большевистским Советам!» — 1200 голосов, «Да — Советам» — 2 голоса. На этом же собрании был смещён со своего поста командир военной дружины Кожаринов, эсер-максималист, человек авантюристического склада и по существу агент и ставленник большевиков в среде тульских железнодорожников. Сразу же после смещения Кожаринов примчался в Военно-революционный комитет к Каминскому и доложил «об измене».
— Кто вместо вас возглавил военную дружину железнодорожников? — спросил Григорий Наумович.
Присутствующие при этом разговоре (и среди них Сергей Иванович Степанов) отметили разительные изменения, которые произошли с молодым большевистским вождём буквально в последние дни: Каминский стал резким, нетерпимым, голос его теперь звучал твёрдо, непреклонно, не принимались никакие возражения; лоб пересекла глубокая морщина, губы жёстко сжались, в глазах появился сухой лихорадочный блеск. (Сергею Ивановичу кто-то шепнул на ухо: «Гришка кокаином балуется».)
— Вместо меня, — сказал Кожаринов, преданно глядя на фактического советского правителя Тулы и Тульской губернии, — поставили Сошникова.
— Понятно... — Каминский задумался, наморщив лоб. Все молчали. — Вот что, товарищ Кожаринов... Готовы ли вы послужить делу пролетарской революции и советской власти?
— Так точно, готов!
— Тогда будет вам боевое задание... Хорошо дело сделаете, отметим, не забудем.
— Рад стараться, товарищ Каминский!
— Кроме Красной гвардии, стоящей в Туле на защите завоеваний революции, никакой другой военной силы в городе быть не может! Поэтому необходимо прежде всего обезглавить военные отряды меньшевиков. Начнём с дружины железнодорожников. Надо её распустить. Но сначала — обезглавить! — Голос Каминского звучал как неумолимый приказ. — Давайте все вместе подумаем, как лучше товарищу Кожаринову решить поставленную задачу...
На разработку плана ушла неделя, хотя оказался он прост, как арифметическое действие дважды два...
В ночь с тринадцатого на четырнадцатое января 1918 года Кожаринов появился в казарме военной дружины железнодорожников — боевик Илларионов, дежуривший при входе, пропустил его, ничего не подозревая, ведь бывшего командира все в дружине знали...
Новый командир дружины Сошников был застрелен Кожариновым из нагана спящим — в упор. Услышав выстрел, в казарму вбежал Илларионов — и получил свою пулю прямо в сердце. Началась паника, и убийца благополучно скрылся.
Через час Кожаринов докладывал Каминскому о том, что задание успешно выполнено.
...Только светало. Начиналось утро четырнадцатого января 1918 года.
— Партия благодарит вас, товарищ Кожаринов, — сказал Григорий Каминский, щуря воспалённые бессонницей глаза. — Но сделано пока полдела. Они там, на вокзале, наверняка начнут митинговать. Если уже не митингуют. И посему... Отряд красногвардейцев во главе с командиром Максимовским под ружьём и только ждёт команды. Вы назначаетесь помощником товарища Максимовского. Отправляйтесь на Курский вокзал. Митинг разогнать, зачинщиков арестовать... — Молодой большевистский вождь смотрел на Кожаринова в упор, хмуро, не мигая. — Если митинга нет, взять казарму дружинников под охрану, бойцов распустить. Будут оказывать сопротивление — применить оружие. Всё! Выполняйте!
