Почти все время Биара ехала молча, как пленница, не в силах ничего сделать. Фальчион она выронила еще тогда, у Зубьев, а эльфы следили за ней глаз да глаз, поэтому доступа к их пище у нее не было. Она оказалась беспомощной, связанной и замерзшей — холодный ветер не думал отступать, а на ней так и осталась одна лишь куртка Хьюго, надетая поверх горжетки. То было единственное напоминание о нем изо всех, что у нее остались. Куртка хоть и не сильно помогала согреться, но служила источником поддержки, когда отчаяние собиралось накрыть с головой.
Биара ничего не знала о судьбе Хьюго, и это угнетало ее даже больше, чем плен у темных эльфов. Все, что она успела увидеть перед тем, как потеряла сознание от чар, это его стремительный рывок с мечом наперевес к эльфийке Фире — после наступила всепоглощающая темнота. Она даже не знала: жив он или мертв? Предположение о том, что эльфы убили Хьюго, опустошало.
Наемник был добр к ней, пускай и в несколько странных проявлениях. Он оказался заботлив и действительно волновался за ее сохранность: из-за приказа Ираса или чего-то еще, сейчас уже не имело значения. Биара поняла, что безвозвратно влюбилась в него. Во время долгого, изматывающего пути, в котором мышцы одеревенели от недостатка движения, тело ломило, а холод заморозил все изнутри, ее единственным спасением были воспоминания об их последнем вечере, когда она уснула на плече Хьюго, а он крепко прижимал ее к себе.
Не всегда, однако, удавалось находить спасение в собственных мыслях. Большинство времени Биара грызла себя тем, что ничего не смогла сделать, когда эльфы их окружили. Тогда она стояла в нерешительности, не зная, что делать. Первое, что втолковал ей Хьюго во время тренировок: никогда не атаковать первой, и девушка послушно выполнила его наставление. Теперь же она раз за разом спрашивала себя: верное ли это было решение?
«А сама все твердила: «не стоит меня недооценивать», тешась его защитой и опекой. И вот, я совершенно одна и не могу ничего сделать… действительно, попросту глупая, глупая травница», — думала она со слезами на глазах.
Если бы Хьюго был рядом, он бы сказал, что бывают ситуации, в которых нельзя ничего сделать, и единственный выход из них: беречь силы и выжидать. Однако наемник был далеко, а потому некому было успокоить Биару, и она продолжала мысленно истязать себя.
Эльфы не относились к своей пленнице плохо… точнее сказать, они вообще никак к ней не относились: словно девушка была еще одним зверем. Ее кормили вместе со всеми, не били, не разговаривали — лишь помогали сесть в седло, привязывая за ноги, и впоследствии слезть во время остановок. Биара не знала эльфийского, потому не могла понять, о чем говорили между собой ее пленители. Что-то подсказывало, что они держали ее в живых по той же причине, по которой их не убили на месте головорезы у Брагге: взлом заколдованных замков занимал слишком много времени и сил, и эльфы решили взять с собой девушку на случай, если она сможет его открыть. Обнаружив же, что Биара ни на что такое не способна (замок был зачарован, а ключ знали одни только гномы), ее прикончат скорей, чем она успеет что-либо понять.
Биара думала над тем, чтобы попытаться заговорить с эльфами и навязать с ними хоть какой-то контакт. Пока ей так и не удалось себя пересилить: из-за страха и мыслей о том, что они могли сделать с Хьюго. Вечерами, во время отдыха, эльфийка Фира частенько садилась изучать футляр с камнем Треллы. Биара изредка на нее поглядывала, раздумывая, что могла бы сделать в этой ситуации. Пытаться расположить к себе темных эльфов — дело гиблое и, вероятней всего, заранее провальное. Даже их светлые собратья не отличались особым расположением к людям — чего уж говорить о более своенравных ночных эльфах?
Однако в один из вечеров Биара все же решилась задать вопрос:
— Фираэлла’ра, — обратилась она к эльфийке так, как это делали ее подчиненные.
Сумрачная госпожа подняла заинтересованный взгляд.
— Что стало с моим спутником?
Темная эльфийка ответила не сразу. Она склонила голову, словно изучая заговорившего с ней человека. Биара старалась выглядеть как можно бесстрастней, но скрыть дрожи в голосе, когда она спросила о Хьюго, так и не удалось.
