— Не надо судить ее слишком строго. Она мать, пекущаяся о своих детях, и хочет обеспечить их будущее. Когда у вас появятся дети, вы узнаете, что это такое. Для детей сделаешь абсолютно все.
— Как Тристан для своей племянницы?
— Стократ больше, — уверенно сказала Люси. — Хотите немного прогуляться по провинциальному Вильямсбургу?
— Конечно!
Во время прогулки их разговор продолжился, но снова говорила Джекка, а Люси по большей части слушала. Несколько раз Джекка задавала вопросы, пытаясь разговорить Люси, но не преуспела. Люси не пожелала даже сказать замужем ли она, или, возможно, была замужем и есть ли у нее дети. Абсолютно ничего.
При других обстоятельствах Джекка непременно испытала бы досаду, обиду или злость. Тоже мне, таинственная незнакомка! Но Люси умела повернуть дело так, словно она просто излишне застенчива.
Они медленно шли по улице герцога Глостера, великолепно отреставрированной в стиле деревни восемнадцатого века, когда Джекка заговорила о Тристане и стала задавать вопросы о нем.
— Я знаю его уже больше четырех лет, — сказала Люси. — Нет человека, который заботился бы о людях больше, чем Трис. Он не выставляет счета минимум половине своих пациентов, если не больше. Знаете, чем он занимается в выходные?
— Чем? — жадно спросила Джекка.
— Посещает больных. Поэтому его дому требуется ремонт, а игровой домик вообще едва не рухнул. Ливи и я боимся, что он когда-нибудь заснет за рулем, потому что совершенно не отдыхает. Услышав, что он сломал руку, мы почти обрадовались: по крайней мере бедняга хотя бы немного отдохнет!
— Поэтому отец не подпускает его к пациентам и не принимает никакой помощи?
— О да. Ливи пошла к доктору Олдриджу и сказала, что его сын находится на пределе сил. — Она усмехнулась, и в ее голосе зазвучало презрение. — Он разрывается между пациентами и девицами, которые желают провести с ним время, и почти не спит.
— Но ведь теперь Рид приезжает, чтобы ему помочь.
— Я никогда не встречала этого молодого человека, — сказала Люси, — но слышала, что его интересует только одно — попасть в очередной выпуск новостей.
Джекка бросила на собеседницу укоризненный взгляд, желая показать, что та несправедлива.
— Да, я знаю, — грустно улыбнулась Люси. — За это время я полюбила Триса, как родного сына, и не могу быть объективна к другим молодым людям. Но ведь ни один нормальный юноша не станет приходить в гости к двум одиноким леди преклонного возраста, чтобы посмотреть с ними кино!
— Вы еще не знаете всего, — тоном заговорщицы сказала Джекка. — Он хочет поучаствовать в танцах у шеста.
У Люси округлились глаза.
— Неужели вы рассказали ему об этом? Скажите, что нет!
— Во всех подробностях, — сообщила Джекка, и обе рассмеялись.
В завершение прогулки они зашли в китайский ресторан, где взяли еду на вынос. Теперь не надо будет готовить ужин.
На обратном пути Джекка спросила, удалось ли Люси выяснить что-то относительно Билла Уэлша.
— Нет, но я не сомневаюсь, что Ливи знает его очень давно. Иначе ее реакция на одно только упоминание его имени не была бы такой бурной.
— Я тоже так думаю. Он пока не звонил мне относительно игрового домика, но, возможно, Эдди в предотъездной суматохе просто забыла с ним связаться. С нетерпением жду знакомства с ним.
— Я тоже, — сказала Люси.
Вечером после ужина, когда они демонстрировали миссис Уингейт образцы тканей, Люси попросила Джекку показать свои рисунки.
— Нелл понравится этот вариант, — сказала миссис Уингейт, выбрав тот, что был раскрашен «пасхальными» красками. Видимо, она хорошо знала девочку.
Джекка и Люси, перебивая друг друга, рассказали миссис Уингейт о желании Нелл.
— Я всегда считала, что игровой домик должен стоять в саду, который будет очаровывать детей, — задумчиво сказала миссис Уингейт. — В нем должны быть китайские фонарики, разноцветные анютины глазки и тыквы за забором.
Джекка протянула ей одну из нераскрашенных копий и карандаш.
— Покажите, что вы имеете в виду.
У миссис Уингейт явно была творческая жилка и склонность к ландшафтному дизайну. Она уверенно набросала на рисунке овощные грядки и цветочные клумбы, изящный забор.
