— Там рядом растет огромный дуб. Я всегда говорила Биллу, что туда надо повесить качели, — сказала миссис Уингейт. — Они понравились бы Эдди.
Джекка и Люси многозначительно переглянулись. Похоже, между миссис Уингейт и Биллом Уэлшем действительно что-то было.
Вечером, когда позвонил Тристан, Джекка спросила его об этом.
— Уэлш был садовником, — сказал Трис. — Но больше мне ничего не известно. Мне было четыре года, когда он уехал из Эдилина. Просматривая альбомы миссис Уингейт, ты его видела.
— Наверное, это мужчина с тачкой, — проявила смекалку Джекка.
— Умная девочка, — похвалил Трис.
— Не слишком, — вздохнула Джекка, — поскольку даже не подумала заняться ландшафтным дизайном территории. Если этот Билл садовник, он, вероятно, сможет сделать все, что надо.
— Возможно. Я почти не знаю этого человека. Он вернулся в Эдилин лишь прошлым летом. Тогда мама просила меня связаться с ним и договориться о ремонте игрового домика, но у меня, как обычно, не хватило времени. Скажи, ты с большим нетерпением ждешь вечеринки?
Джекка прикусила язык, едва не спросив, какой еще вечеринки, поскольку, увлекшись работой, совершенно о ней забыла.
— Очень жду, — с чувством сказала она. — Жаль, что тебя там не будет, и ты не увидишь, что на мне надето. — Истина заключалась в том, что она только сейчас вспомнила, что на вечеринку надо бы принарядиться. Выходит, об одежде она думала даже меньше, чем о вечеринке.
— Ты наряжаешься для Рида?
Джекка тихонько засмеялась. В голосе Тристана звучала банальная ревность.
— Конечно. Будь ты здесь, мог бы надеть смокинг. Ты хорошо танцуешь?
— Лучше, чем Рид, — заносчиво проговорил Тристан.
Похоже, он счел за благо сменить тему.
— Что сказал твой отец о состоянии игрового домика? Он намерен повесить меня или четвертовать?
— О нет! — спохватилась Джекка. — Я забыла отправить ему фотографии.
— Полагаю, ты слишком долго мечтала о Риде.
На этот раз Джекка громко рассмеялась. Тристан тоже.
— Сегодня я разговаривал с Роэном, — сообщил он.
— Неужели несчастному пришлось лезть на дерево, чтобы поговорить с тобой?
— Думаю, он просто сходил на станцию. Это он звонил. Бедолаге очень хотелось поговорить. Похоже, он уже пресытился весьма специфической жизнью писателя.
— Его дела не могут быть хуже, чем мои дела художника. Завтра вернется Ким, и мне придется ей сказать, что я не сделала ни одной акварели для ее рекламной кампании.
— Ты можешь положить ее украшения на каминную полку игрового домика.
— Там нет камина.
— Придется Биллу над этим поработать.
— И над стойлом для пони?
Оба рассмеялись.
Джекка вспомнила слова Люси о том, что Трис совсем не отдыхает.
— Уже поздно. Думаю, тебе пора в постель.
— Знаешь, как долго я мечтал услышать от тебя эти слова?
— С тех пор, как я приехала сюда четыре дня назад?
— С тех пор, как я впервые увидел тебя много лет назад, — серьезно сказал Трис.
Оба замолчали, чувствуя огромное желание оказаться вместе.
— Увидимся в воскресенье, — наконец сказала Джекка.
— Не могу дождаться, — вздохнул Трис. — Спокойной ночи, Психея.
— Спокойной ночи, Купидон.
Джекка отправила по электронной почте письмо отцу с фотографиями игрового домика и подробным описанием своих дел, надеясь, что это немного развлечет его. Она не могла забыть замечания Люси о том, что Шейла хочет избавиться от свекра, чтобы освободить место для своих детей.
И она написала отцу о Люси: «Она заставляет меня вспомнить то, что ты рассказывал мне о маме. Люси спокойна и заботлива. Слышал бы ты ее разговоры за шитьем. А как быстро она работает! Руки так и мелькают! А стежки получаются выше всяких похвал. Тебе бы понравилось».
Отправив письмо, Джекка легла. Ей не давало покоя чувство вины. Она живет здесь, в Эдилине, и наслаждается летом, а отцу, единственному родному для нее человеку, приходится каждый день иметь дело с женщиной, желающей, чтобы он покинул этот мир.
Так ничего и не решив, Джекка уснула.
