— Нашел?
— Чуть повыше, сеньор. Она там.
И человек позади него негромко, протяжно свистнул.
Тут Юсуф понял, что, если будет и дальше идти в том направлении, приведет этого сумасшедшего и его сообщников прямо к своему учителю и Ракели. Если он слышал их. А что они смогут поделать против такого силача? Он, вне всякого сомнения, был силачом.
— Где она? — спросил похититель, схватив его за руку повыше локтя и встряхнув. — Где?
— Вон там, — ответил мальчик, указывая в сторону, противоположную аромату жасминового масла. — Возле того камня, сеньор. Помню, тот камень выглядел так, — добавил он, думая, долго ли сможет продолжать этот фарс.
— Тихо, — сказал похититель. — Иди. Я пока что тебя не отпускаю.
Он подтолкнул Юсуфа в сторону камня.
— Где же этот болван? — добавил он и свистнул снова.
Несколько секунд стояла тишина, слышалось только негромкое эхо второго свистка. В ночной тишине оно звучало поразительно громко. Даже насекомые и маленькие животные, ночная деятельность которых создавала приглушенный фон этой беззвучной сцене, притихли. Похититель Юсуфа встряхнул его.
— Иди, — сказал он. — Найди чашу. Сейчас здесь будет мой слуга с лопатой и фонарем.
При этих словах силы покинули мальчика. Он пытался уйти, увести этого человека от источника утешительных звуков и человеческих запахов, но спотыкался от слабости и страха.
— Где-то здесь, сеньор, — сказал он так громко, как осмеливался, опустил взгляд и в изумлении ахнул.
Похититель оттолкнул Юсуфа с такой свирепостью, что он потерял равновесие и упал, при этом больно ударясь.
— Что это? — закричал похититель. — Кто так поступил со мной?
Даниель пришел в себя. Постель его была жесткой и необычно комковатой, в голове гудело, во рту было тошнотворное ощущение, словно вечером он выпил целый бурдюк вина. Неужели? Он порылся в памяти и нашел там только смутные тени.
Его рука лежала на груди. Даниель пошевелил пальцами и ощутил ткань. Он лег спать полностью одетым. Осторожно подвигал ступней. На ногах была обувь. Протянул руку к краю кровати, коснулся сосновых иголок и палочек, и тут память стала постепенно возвращаться. Он был в лесу. Должно быть, споткнулся в непроглядной тьме, упал и ударился головой. Протянул к ней руку, рука коснулась шерстяной ткани, сложенной в несколько раз. Странно, кажется, он упал головой на мягкую шерсть.
Даниель открыл глаза и замигал. Ущербная луна освещала лес. Когда он находился в сознании, ночь была темной — темнее не бывает. Потом в его памяти промелькнула занесенная рука и грубое, злобное лицо в свете фонаря. Возможно, он ударился головой при падении; но сперва кто-то ударил его по голове.
Даниель очень осторожно сел и ощупал голову. Над ухом было липкое пятно — очень болезненное липкое пятно. От движения гул в голове и тошнота усилились; он неподвижно уставился в землю, чтобы успокоить желудок. В бледном свете луны он видел свой фонарь, стоявший рядом сбоку, пламя его погасло, кремень и кресало были положены рядом. Аккуратный убийца, тупо подумал он. И сочувственный. Поднял нечто похожее на большой монашеский капюшон, подложенный как подушка под его ушибленную голову.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы повесить непослушными пальцами фонарь на пояс. Покончив с этим, набросил на плечи капюшон и встал, ухватившись за ствол деревца. Держась за него и пошатываясь от головокружения, услышал первый негромкий свист.
Даниель не мог заставить себя идти, пока второй, властный свист не достиг его ушей. Он нетвердо шагнул в ту сторону, ухватился за другое деревце и остановился. Подумал, что нужно немного побыть в покое. Пока не пройдет головокружение. Сел у основания дерева и перестал думать.
Первый свист был едва слышен среди неизбежного, хотя и сдерживаемого шума, собравшегося за воротами города отряда.
— Что это? — негромко спросил епископ.
— Кто-то свистит, Ваше Преосвященство, — ответил капитан.
— Ты уверен, что это человек? Не птица или животное?
— Думаю, нет. Сержант? Ты слышал?
— Кто-то свистит, капитан. В холмах.
Второй свист был более громким и ясным.
— Теперь слышу, — сказал Беренгер. — Это человек. Созывает своих собак?
