— Я ничего не стану вам рассказывать ни про свое детство, ни про отрочество. О воспитании своем умолчу, потому как я его не получил, об образовании тоже, поскольку оно у меня чрезмерно начальное. Уж так сложилось, и так обстоят у меня дела. И теперь мы подошли к годам моей действительной военной службы, о которых я распространяться не стану. Я холост с молодых-юных лет, и жизнь сделала меня тем, кем я стал.
Он умолк и погрузился в раздумья.
— Давайте продолжайте, — сказал Федор Балванович, — а не то я начну.
— Определенно, — сказал Зашибю, — все пошло наперекосяк... и все из-за женщины, которую я встретил этом утром.
— Этим утром.
— Ну да, этом утром.
— Этим утром. Не о, а и.
— Этим утром.
— Это что, тот бабец, что таскается за Габриелем?
— Нет, нет, не она. Кстати, она меня разочаровала. Позволила мне уйти по моим профессиональным делам, причем каким профессиональным делам, и даже не сделала вида, что хочет меня удержать. Единственно, чего ей хотелось, это увидеть, как танцует Габриелла... Габриелла... смешно... поистине смешно.
— Вы верно сказали, — поддержал его Федор Балванович. — Во всем Париже ничто не может сравниться с номером Габриеля, а уж я-то досконально знаю увеселительно-ночную жизнь этого города.
— Повезло вам, — рассеянно заметил Зашибю.
— Но позвольте уж вам признаться, я столько раз видел номер Габриеля, что сыт им по горло. И потом, он не желает придумать ничего новенького. Но тут ничего не попишешь, такой уж народ артисты. Стоит им что-то найти, и они будут эксплуатировать это до упора. И надо сказать, все они такие, каждый в своем жанре.
— А я нет, — в простоте душевной заявил Зашибю. — Я постоянно меняю свои приемы.
— Потому что вы еще не нашли то, что надо. Да, да, вы еще в поиске. Но в один прекрасный день вы найдете что-нибудь стоящее и на том остановитесь. Потому что пока все, что вам удавалось найти, было не слишком блестящим. Да достаточно на вас поглядеть: вид у вас довольно жалкий.
— Даже в форме?
— А она ничего не меняет.
Подавленный Зашибю замолчал.
— Так к чему вы это все? — поинтересовался Федор Балванович.
— Даже не знаю. Я жду мадам Аз.
— А я всего лишь жду своих дураков, чтоб отвезти их в гостиницу, потому как ранним утром они канают в Гибралтар, к седым камням. Такой у них маршрут.
— Повезло им, — рассеянно пробормотал Зашибю.
Федор Балванович пожал плечами и не соизволил как-нибудь прокомментировать это высказывание.
Именно в этот момент прозвучали протестующие вопли: «Золотой петух» закрывался.
— Не так чтоб очень поздно, — заметил Федор Балванович.
Он встал и направился к своему автобусу. Так и ушел, без всякого спасиба и до свиданья.
Зашибю тоже встал. Потоптался в нерешительности. Клошары дрыхли. Комар погиб.
Федор Балванович несколько раз гуднул, созывая своих агнцев. Те же изливались во взаимопоздравлениях с прекрасным, чудесным вечером, который они поимели, и вовсю тарабанили на тарабарском, пытаясь перевести свои впечатления на туземное наречие. Приступили к обряду прощания. Женский элемент стремился уцеловать Габриеля, мужской не решался.
— Эй вы там, потише галдите! — крикнул адмирал.
Туристы потихоньку забирались в автобус. Федор Балванович зевал.
А Зеленец спал в своей клетке, которую нес Турандот. Зази героически боролась с сонливостью, не желая уподобляться Зеленцу. Шарль поплелся за своей колымагой.
— Ну что, шалунишка, — осведомилась вдовица Аз, увидев направляющегося к ней Зашибю, — весело провели время?
— Совсем даже наоброт, совсем наоборот, — отвечал Зашибю.
— А мы замечательно развлеклись. Мосье Габриель такой забавник.
— Благодарю, — сказал Габриель. — И все же не забывайте про искусство. Это было не только развлечение, но и высокое искусство.
— А он не торопится со своей таратайкой, — заметил Турандот.
— А ей понравилось? — поинтересовался адмирал, имея в виду попугая, который спал, сунув клюв под крыло.
— Да, ему будет что вспомнить, — сказал Турандот.
Последние туристы забрались в автобус. Они клялись написать (жесты).
— Хо-хо! — кричал Габриель. — Адьос амигос, чин-чин, до скорого!
И автобус тронулся, увозя восхищенных чужеземцев. Уже сегодня ранним-ранним утром они отвалят в Гибралтар, к седым камням. Такой у них маршрут.
